—Там пока еще не было несчастных случаев,— говорит Милан.— Но вам надо бы поговорить с вашими сотрудниками. До нас дошло много заявлений, что запреты нарушаются и туристов возят в закрытую зону к самому краю лавового потока.
—Закрытая зона нелогично организована,— Сигрид Марья хмурит подщипанные брови.— В радиусе десяти километров? Но ведь извержение совсем не опасное, это всего лишь красивое зрелище для туристов. И нам нужно предлагать им что-то большее, чем обычные экскурсии на природу в радиусе десяти километров. Иначе извержение не продастся. Люди платят, чтобы ощутить жар, так сказать, потрогать извержение руками. Они хотят его почувствовать, а не просто посмотреть.
—Но это же не парк развлечений,— возражаю я.— Извержения — одни из самых опасных и непредсказуемых явлений на Земле, и относиться к ним подобает с уважением.
—Да неужели?! Не парк развлечений?! А для вас, ученых? Вы-то в закрытую зону ездите целыми автобусами, берете с собой зеленых студентов и гостей из других стран, ходите там как короли и купаетесь в лучах славы. Но стоит турбизнесу только польститься на кусочек пирога, вдруг оказывается, что важнее всего национальная безопасность!
—Мы специалисты,— отвечаю я.— Извержение может без предупреждения изменить свое поведение, а не каждый способен оценить положение и предугадать это. Да и не вижу надобности подпускать общественность так близко к извержению.
—Доходы в валюте!— кричит Сигрид Марья.— Мы будем загребать валюту, создадим новые рабочие места! Исландия станет самой востребованной туристической страной Европы! Мы сможем преумножить наши доходы, подпуская людей прямо к месту извержения, позволяя им самим ощутить все это. Полеты на вертолетах, свадьбы, мишленовские рестораны на границе лавового потока, говяжье жаркое и хвосты омаров, приготовленные на раскаленной лаве, экскурсии в сопровождении специалистов-геологов — возможности просто безграничные!
—Эта точка зрения имеет право на существование,— произносит Стефаун, расстегивая теплую куртку (и надо же: под ней у него оказывается костюм с галстуком!).— Нельзя забывать и местных жителей. Это же тысячи новых рабочих мест. Крисувикское извержение вдохнет новые силы в нашу экономику, совсем как извержение Эйяфьядлайёкюдля после банковского кризиса две тысячи девятого года. Нельзя без причины ограничивать собственные возможности. Извержение не продлится вечно, так что наша страна должна использовать его по максимуму. Это доходы для народного хозяйства, и ими грех не воспользоваться. Хочу напомнить, что извержение Кедлингарбаус стоило госбюждету по крайней мере тридцать миллиардов крон, а пандемия — в десять раз больше.— Он смотрит на нас так, будто именно мы виноваты во всех этих расходах и должны выплатить их с процентами.— Нельзя упускать такую возможность,— добавляет он.
Юлиус из Метеоцентра качает своей лохматой головой; на нем поношенный свитер под выцветшей ветровкой; он единственный не в восторге от извержения.
—Но даже если пара-тройка туристов при этом отбросит копыта — велика важность! Неизбежные жертвы ради рабочих мест и доходов в валюте, правда?
—Но ведь оно не опасное!— кричит Сигрид Марья.— Это извержение — вообще тьфу. Вы же сами говорили.
—Чрезвычайного положения пока еще не вводили,— говорю я.— Но ведь все может измениться. Извержение сместится в другое место. Или откроются трещины, и земля поглотит людей. Или магма потечет в грунтовые воды, и тогда будут взрывы и выпадение горящей тефры.
Юлиус поднимает дрожащий палец:
—Вы помните извержение на острове Уайт-Айленд в Новой Зеландии? Семнадцать погибших, целые семьи уничтожены, десятки людей угодили в больницу с чудовищными ожогами, покалечившись, когда на них пала горящая тефра. А все оттого, что жадные турфирмы решили не слушать рекомендации геологов, а нажиться на несчастных туристах. Чтобы не упустить возможность.
—Для турбизнеса в долгосрочной перспективе это было бы нехорошо,— задумчиво произносит Стефаун.— Уменьшило бы вероятность извлечения прибыли. Может, наш провозвестник Судного дня и прав.
Я бросаю на Юлиуса предупреждающий взгляд: мне совсем не хочется, чтобы он потерял самообладание и убежал, оставив меня наедине с политикой и экономической выгодой.
—Но самая главная угроза — загрязнение газами,— замечаю я.— До сих пор нам везло: показатели были низкими, но вдруг все изменится. Не исключено, что нам даже придется эвакуировать значительную часть столичного региона, если направление ветра окажется неблагоприятным. Извержение на Холухрёйне в две тысячи четырнадцатом году было в середине Центрального высокогорья, и все равно нам пришлось приказать людям по всей стране какое-то время не выходить из домов. Помните, на столичный регион спустилась голубая дымка? Загрязнение серой в Хёпне в Хорна-фьорде достигло более двадцати тысяч микрограмм на кубический метр — самое сильное, какое мы фиксировали в населенном пункте.
—Но ведь извержение на Холухрёйне было гораздо мощнее этого,— возражает Милан.— Есть ли причина сейчас бояться, что загрязнение окажется настолько сильным?
Я пожимаю плечами:
—Этого мы не знаем. Понятия не имеем. Но тебе ведь не хочется оказаться с группой туристов на краю лавового потока, если там образуется лужа серной кислоты или углекислый газ. А мертвым туристам ты ничего не продашь.
Нашу группу охватывает молчание.
—Какие же вы пессимисты!— говорит Сигрид Марья.— Природа Исландии всегда была опасной и непредсказуемой. Оттого-то она такая увлекательная!
—А еще рабочие места,— задумчиво произносит Стефаун.— Это наш моральный долг — использовать любой шанс для создания новых рабочих мест. Наверное, мы с вами сможем договориться насчет того, как усилить систему наблюдения, чтобы в короткий срок эвакуировать всех из этой зоны.— Он смотрит на нас с Миланом и Юлиусом.— Вопросы экономики — это тоже вопросы национальной безопасности. Мы все несем ответственность за использование нашей страны рентабельным и рациональным образом.
И в конце концов мы сдаемся, разрешаем постройку смотровой площадки и автобусные туры к месту извержения. Более миллиарда на усиление системы наблюдения, дополнительное финансирование Метеоцентра, Геологического центра и службы гражданской обороны, больше приборов и сотрудников, чтобы следить за их работой. В данном случае это самое разумное. Я это знаю, такое соглашение выгодно всем; и все же где-то в голове что-то предупреждает меня, словно приглушенный зуммер сигнала тревоги, что-то велит мне со всех ног бежать отсюда прочь.
Пояснительная статья VIII
Рейкьявикский долерит
Рейкьявикский долерит образует коренную породу под большей частью столичного региона, кроме островов Энгей, Видей и Аульфтанес на юге. Его происхождение неизвестно. Трещины и линии геологического разлома в коренной породе столичного региона по большей части связаны с так называемым Крисувикским роем трещин, который расположен к северо-востоку вокруг озер Эдлидаватн и Рёйдаватн.
