— Я не должен быть для вас таким уж незнакомцем.
— Поверьте мне, — с упором на последнем слове ответила Джордан, выхватив руку, — вы для меня совершенно чужой.
Она рванулась прочь. Каким-то чудом он вновь оказался перед ней.
— Честно, Джордан, я сожалею, что оскорбил ваш виниловый костюм. Я не хотел вас обидеть. Вы просто были слишком соблазнительны.
— Спасибо. Извините меня, — пробормотала она, и на сей раз он не стал ее останавливать.
— Джордан! Я надеюсь, что тебе понравится то, что я для тебя заказала, — заметила Линн, когда Джордан подошла к столу.
— Уверена, что понравится, — одобрила Джордан, садясь за стол.
Джордан обрадовалась, что у нее появилась возможность пообщаться с кем-то еще, кроме Рагнора.
— И что мы будем есть? — жизнерадостно поинтересовалась Джордан.
— Отличный антипасто, вот он, на столе. Затем ригатони фунгетти — макароны с грибами, оливковым маслом и чесноком, а потом сепию.
— А что такое сепия?
— Каракатица. Примерно то же самое, что осьминог или скат. Не может быть, чтобы ты ни разу не видела это блюдо, ведь оно особенно популярно в Венеции, — объяснила Линн.
Джордан почувствовала спазм в желудке. Конечно, она должна знать. Она читала о нем в путеводителях, видела в меню. Джордан любила морепродукты — любые морепродукты, которые не слишком похожи на морепродукты. Целая рыбина, глядящая стеклянными глазами, — для нее, пожалуй, чересчур.
Или что-то по форме напоминающее осьминога. Она знала, что в Венеции любят осьминогов. Наслаждаться любой едой, когда рядом на столе на тарелке лежит каракатица с множеством щупальцев, Джордан не под силу.
Она надеялась, что улыбка не сошла с ее лица.
— Прекрасно! — выдавила она.
Джордан пыталась войти в курс разговора, который вели за столом. Рагнор ответил на какое-то замечание Синди.
— Легенды всегда завораживают, и, что еще более интересно, они сочетаются друг с другом. — Рагнор улыбнулся Синди. — Даже ангелы, которые были низвергнуты с неба в иудаизме и христианстве, имеют немало сходства с языческими римскими богами, ассирийскими божествами и властителями севера Валгаллы у скандинавов.
— Ангелы в одной компании с языческими божествами? — скептически переспросила Синди и улыбнулась официанту, принесшему макароны.
— Люцифер, прекрасный, светоносный, — падший ангел. Сатана был ангелом.
— Вы хотите сказать, что Бог — легенда? — нахмурившись, спросила Анна Мария.
Рагнор покачал головой:
— О нет. Я верю, что Бог есть. Я просто хочу сказать, что то, что мы называем язычеством, не так сильно отличается у разных народов. Знания — отличаются. Истории — отличаются, но в мире всегда действовала концепция добра и зла, и смерть всегда оставалась великой тайной. Разные общества пытались по-разному объяснить ее, но во всем мире и на протяжении всей истории мира существовала вера в ад, в иной мир. Греки пересекали реку Стикс. Ад всегда находился внизу, рай — наверху.
— Что доказывает, что люди всегда оставались людьми. Человеческая природа не меняется, — заметила Линн.
— Мы все любим сверкание золота, — вставил Рафаэль.
— И мы все боимся чудовищ и представляем их одинаково, — согласилась Анна Мария. — Большой волосатый человек — недостающее звено — универсален. Большая Нога в США, саскуотч в Канаде, йети в Азии.
— Повсюду темнота и тени прячут зло! — объявил Рафаэль. Все посмотрели на него. Он пожал плечами. — Истина! Во всем мире дети одинаково боятся темноты.
— Темнота — то, что мы не можем разглядеть или понять, и она всегда пугает.
Темнота и тени и то, что, кажется, движется в темноте, подумала Джордан. Она принялась за макароны. Блюдо действительно оказалось вкусным. Она прикончит макароны, потом покрутит на тарелке каракатицу и сделает вид, что она ей тоже понравилась.
— Итак, Рагнор, на ваш взгляд, лох-несское чудовище существует? — спросила Линн.
— Если и существует, я ни разу его не видел, — приятно рассмеялся Рагнор. — Но кто знает? Было немало очевидцев, только вот ученым не повезло выманить чудовище на берег для подробного изучения.
— Таких феноменов, как лох-несское чудовище, не существует, — безапелляционно заявил Джаред.
Пришел официант и забрал пустые тарелки из-под макарон. Джаред морщился и хмурился. Беседа, которую остальные находили приятной, его раздражала.
— Но многие легенды позже объяснила наука, — вымолвила Синди. — Легенды о морских чудовищах не беспочвенны. Взять, к примеру, гигантского ската или голубого кита. Они больше, чем динозавры! Но их существование вполне укладывается в наше сознание.
— Мы видели голубых китов, их видели с тех пор, как человек стал выходить в море, — вот твое доказательство, — язвительно заметил Джаред.
— Но лично я никогда голубых китов не видела, — возразила Синди. — Их видели другие люди, но другие люди видели и лох-несское чудовище.
— Синди, — едва ли не прорычал Джаред, — но ты видела фотографии голубых китов.
— Я смотрю канал «Дискавери», и там я тоже видела съемки лох-несского чудовища.
— Я думаю, что существование голубых китов более подтверждено документально, — попыталась найти компромисс Линн.
Принесли тарелки с основным блюдом. Джордан посмотрела на свою тарелку, заранее приготовив улыбку для Линн. Каракатицы там не было. На тарелке красовался цыпленок в вине. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Рагнором. Он улыбался.
Каракатица была у него.
— Линн для меня ее заказала, — прошептала она. — Не надо было…
— Все в порядке. Я ужинал и более причудливыми созданиями.
Линн не заметила подмены. Она продолжала говорить о легендах, далеких местах и морских созданиях. К тому времени, как она повернулась к Джордан, тарелки чудесным образом поменялись местами.
— Ну как тебе сепия?
— Испытание новым вкусом.
— Тебе не понравилось.
— Не уверена, что я бы попробовала ее снова, но…
— Но ты можешь сказать, что попробовала каракатицу, — закончила за нее Линн. — Прошу прощения, надо было мне сначала спросить…
— О нет. Спасибо. Еда изумительна! — К счастью, лгать ей не пришлось.
Вечер катился дальше. Вполне приятный вечер. Не торопясь с десертом и кофе, друзья говорили о предстоящем бале. Да, согласилась Анна Мария, приготовления всех сильно утомили, но результат должен того стоить.
— Так вы думаете, графиня придет? — спросила у Анны Марии Синди.
— О нет. У нее нет билета — она ни за что не стала бы его приобретать.
— А что, если она захочет прийти из чистого любопытства? — предположил Рафаэль. — Графиня любопытна — она надевает маскарадный костюм и бродит по улицам, хотя никогда в этом не признается!
