* * *
— Джаред, ты заблуждаешься. Очень заблуждаешься. Я не шизофреничка и не страдаю галлюцинациями. Я не верю в духов, гоблинов и привидения, но я точно знаю, что в нашем мире случаются преступления. И помимо просто плохих людей среди нас есть и те, которые верят в собственную сверхъестественную природу. Послушай меня, прими к сведению и помни, что произошедший случай всего лишь один из десятков документально зарегистрированных, в которых принимали участие реальные люди. Антуан Лежер, французский массовый убийца, был каннибалом и пил кровь, — убеждала его Джордан. Говоря так, она держала в руках книгу и, глядя на Джареда, держала палец на нужном месте, призывая книгу в свидетели. — В 1624 году его казнили на гильотине, и поделом. Как он убивал? Прятался в лесу и нападал на своих жертв из засады, как зверь. Жертвами его в основном становились юные девушки. Он их насиловал, потом убивал, выпивал их кровь и закусывал их сердцами.
Синди, до сих пор хранившая молчание, в тревоге подняла глаза на Джордан. С бесконечным терпением, которого так не хватало ее супругу, она коснулась руки Джордан и, нежно погладив, проговорила:
— Ты приводишь в пример книгу, Джордан. Всего лишь сборник рассказов.
— Но речь не идет о художественном вымысле! — запротестовала Джордан. — Я же объяснила, что такой человек действительно существовал…
Джаред со стуком поставил чашку на блюдце. Еще немного, и оно раскололось бы.
— Нет, Джордан, это выдумки! Чтиво для домохозяек — смешанные в кучу легенды, сказки и прочая чушь!
— Передо мной книга о вампирах в кино, литературе и в истории человечества, — с нажимом на последнем слове поправила его Джордан, стараясь не повышать голоса.
Они с Джаредом оба вели себя как дети. Как тогда, когда действительно были детьми. Они росли вместе и обычно ощущали себя братом и сестрой, будто рождены от одних родителей. Она всегда понимала его, понимала и теперь. Понимала, что он любит Венецию и что ему важно состоять в дружеских отношениях с такими влиятельными людьми, как графиня, хотя кое-чего Джордан все-таки не могла понять: как мог Джаред так дорожить добрыми отношениями с человеком, способным устраивать подобные забавы.
— Джордан…
— Джаред, я ведь не прошу от тебя невозможного. Попробуй лишь взглянуть на события вчерашней ночи с иной точки зрения. Я хотела бы ошибаться, но вдруг я действительно стала свидетельницей преступления? Почему ты не хочешь меня понять?
Джордан понимала, что рискует окончательно испортить отношения и с Джаредом, и с Синди, и с венецианской полицией, но закрыть глаза на то, что видела собственными глазами, она не могла. Ни безмятежность февральского утра, ни скепсис окружающих не разубедили ее в том, что преступление имело место, а следовательно, виновные должны быть наказаны.
Она пока доверяла пяти своим чувствам. И, невзирая на самые убедительные объяснения, которыми в полицейском участке ее напичкали сполна, остаток ночи она провела, страдая от гротескных и жутких в своем правдоподобии видений, навеянных шоу, которому она стала свидетельницей.
Сейчас вокруг нее сидели обычные люди. Они пили свой кофе, читали газеты, болтали и смеялись, короче, вели себя совершенно нормально. Убедительно нормально. И воздух в зале ресторана, пронизанный солнечным светом, словно лучился радостной беззаботностью праздника. Никто не имел никаких проблем. Разве что малыш, дремавший в коляске возле дальнего столика. Он вдруг проснулся и заплакал. И младенческий плач показался Джордан таким жизнеутверждающим, что она едва не усомнилась в правильности своего поведения. И все же…
Джаред перегнулся через стол, буравя ее глазами.
— Джордан, прекрати! — потеряв терпение, воскликнул он. — Я живу в Венеции, я работаю с теми, кто присутствовал на балу! Нормальные отношения с графиней — для меня все! От нее зависит моя работа, мое положение, моя карьера, моя жизнь, наконец! Если ты будешь продолжать в том же духе, ты меня уничтожишь! Неужели ты не можешь понять? Вечеринка, маскарад, костюмы, «дом с привидениями», спецэффекты, некая излишняя экстравагантность, согласен, но пусть будет так, как ей нравится! Графиня тщеславна. Она стремится быть лучшей во всем. Ее бал должен быть самым роскошным, она не постоит за ценой! Она любит, когда о ней говорят. Ну и Бог с ней! Вся Венеция станет говорить об этом случае, а пострадаю я! Ты не понимаешь?
— Джаред, я повторяю…
— И в полиции тебе повторяли. И графиня оставила гостей, чтобы приехать и все тебе объяснить. Приехала, потому что ты напугана. Все готовы вывернуться наизнанку, лишь бы объяснить тебе, что на самом деле происходит, а ты отказываешься внимать доводам разума!
— Джаред, тебя там не было.
Он встал, смял салфетку и швырнул ее на стол.
— Мне надо идти, Джордан. Так что давай, держись крепче, чтобы уж если рвать мою жизнь, то в клочья!
— Джаред! — воскликнула Синди. Наконец и она обрела голос. — Джордан твоя сестра! Одной с тобой плоти и крови!
— О чем она, кажется, забыла. Ты сидишь тут и слушаешь, как она сочиняет дикие сказки и убеждает себя в существовании монстров. — Он оперся ладонями о стол и хмуро взглянул на Джордан. — Мне жаль, мне искренне жаль, что со Стивеном случилось то, что случилось. Мы старались быть тебе опорой. И ты держалась молодцом, Джордан. По крайней мере не сходила с ума. Но обстановка карнавала, очевидно, как-то на тебя повлияла. Затронула какую-то тайную струну. И вот все для тебя началось опять. Мне жаль, но с меня довольно. Я устал. И еще, не догадываешься? Мне нужно заново навести много мостов. Исправить то, что разрушила ты. Мне надо встретиться со многими людьми и извиниться перед ними за твое безумное поведение.
И он пошел прочь, широко шагая. Синди тоже поднялась. Сидеть осталась только Джордан.
— Джордан, — промямлила Синди, — я знаю, что он не хотел так вести себя…
— Синди, ты не должна извиняться за Джареда, — пробормотала Джордан.
И зря. Синди сразу перешла к обороне. Она вновь села и в упор посмотрела на Джордан.
— Джордан, ты должна понять, что ставишь под удар его карьеру. Ведь все держится на дружбе с людьми, о которых ты рассказывала в полиции. Если он поссорится с графиней, все для него рухнет. — Синди вздохнула. — Если честно, Джордан, я знаю, что ты здорово испугалась. Мы должны были быть рядом и совершили непростительную ошибку, оставив тебя одну… Но правда и то, что тебе все неоднократно объяснили. Объяснили спокойно, толково, с сочувствием и симпатией. А ты со своей глупой книжкой все только осложняешь.
— Еще кофе, синьорина?
Джордан подняла глаза. Даже их любезный официант и то поглядывал на нее с сочувствием. Успел ли до него дойти слух о безумной американке, которая свихнулась вчера на балу у графини и пригласила полицию поразвлечься? Возможно, она и в самом деле спятила и ей надо посмотреть на все глазами Джареда. Подумаешь, развлечение. Чертовски гнилое развлечение. Но если так, графиня права в одном — кровь, пролитая на балу, не лучше той, что ручьями льется в американских фильмах, к которым она давно должна была бы привыкнуть. Хотя насчет американского кино она могла бы поспорить, поскольку итальянец Марио Брава умеет делать сцены и пострашнее.
