Перепады ее настроения говорят лишь об одном: она под кайфом. Четкая картина из воспоминаний предстает перед глазами. Клэр любит принимать расслабляющие таблетки, которые дают самый слабый эффект – быструю смену настроения на какое-то время. Клэр – женщина глупая, но когда дело касается того, чего она хочет, ее мозг начинает работать. Так что я не поверю в то, что она пришла бы, если бы ей не было что-то нужно. Но что ей нужно, когда я в больнице под стражей, не в силах что-либо сделать?
–Я вышла за тебя не потому, что любила. Я тебя никогда не любила. Ты был лишь очередной ступенькой, которую я преодолевала.
–Мы уже развелись,– напоминаю я ей.
Мы друг другу ничем не обязаны, по крайней мере, как супруги.
–Я никогда не воспринимала тебя как отца моих будущих детей. Да что там!– Клэр взмахивает руками, словно играет на сцене великую пьесу Шекспира.– Я всегда знала, что ты завидуешь Бену. Ты всегда был тряпкой и сопляком, несмотря на то что строил из себя стальную гору, которую невозможно свергнуть ничем. Я всегда знала, что ты никогда не сможешь прогнуться под младшего брата, что вы не останетесь такой же крепкой семьей, какой были до того, как сдохла ваша мамаша.
–Поаккуратнее с выражениями,– цежу я сквозь зубы, едва не давясь слюной.
–А то что?– Клэр начинает злиться, хотя сама начала этот разговор.– Что может сделать Майкл Ким медсестре? Стоит мне закричать, как шестеро охранников, которые торчат около твоей палаты, разом вбегут сюда. Ты бессилен, мой дорогой. Теперь ты узник своей гордыни.
Мы замолкаем. В комнате воцаряется тишина, которую разбивает лишь стук моего сердца. Я пытаюсь подобрать слова, но из-за ощущения собственной хуевости ничего на ум не приходит. Меня давно так не задевали за живое. И уж точно я бы никогда не подумал, что это по силам Клэр. Мне не хочется верить в то, что она сейчас сказала. Но с другой стороны, я не хочу показывать то, что это меня ранило.
–Так значит, ты пришла сюда, зная, что я тебе ничего не сделаю, лишь затем, чтобы рассказать, как раздвинула ноги перед моим братом? Это что, раскаяние?
Я вижу огонек злости в глазах Клэр. Она видит, что я едва сдерживаю нарастающую ярость, и это ее забавляет. Но в то же время она тоже старается держать себя в руках, забывая об одном факте: язнаю ее как свои пять пальцев. Еще парочка колких фраз о ее достоинстве из моих уст – и Клэр взорвется, как жерло вулкана.
–Нет. Мне показалось, ты должен знать, что у тебя ничего и никого не осталось. Эдакая прощальная финальная нота, на которой заканчивается твоя роль в этой игре.
–Раз у меня с самого начала ничего не было, с чего вдруг ты решила, что этим разговором сможешь меня задеть?
Клэр замирает. Почесав затылок, я стараюсь сглотнуть тягучий ком. Мне противно переваривать полученную информацию. Злюсь на себя, что ничего не заметил с самого начала, не смог оградить себя от этого.
Моя бывшая жена поднимается, вплотную подходит ко мне, заглядывает в мои глаза и что-то требует. Но вот что… я не могу понять. От действия препарата в ебучей капельнице меня клонит в сон.
–Этот план созрел еще тогда, когда сдох твой папаша,– начинает она, положив руки на мои плечи.– Тогда ты не так давно вернулся из армии, а мы с Беном поссорились…
–Я не психиатр, чтобы ты рассказывала мне о своем прошлом. Ты в состоянии купить себе сеанс-другой.
Клэр лукаво улыбается. Я замечаю, что ее глаза подозрительно бегают по моему лицу. Легким движением руки она нажимает на рану, которая выглядывает из-под белой футболки на правой руке. Я дергаюсь от обжигающей боли, но Клэр это не останавливает. Она продолжает буравить меня взглядом, все сильнее и сильнее давя на рану, которая постепенно начинает кровоточить. Жжение переходит на все тело. Мне сложно контролировать эмоции, которые вот-вот хлынут из самых темных закоулков моей души.
–Чем больше мы проводили время вместе, тем лучше я понимала, почему люблю Бена. Но мой милый решил, что у него есть план получше, нежели собирать все по крошкам.
Я стараюсь не выпускать Клэр из поля зрения, но перед глазами медленно разрастается пелена, словно туман, возникающий из ниоткуда.
–Он всегда знал, что у тебя все получается лучше, поэтому мы решили, что вначале ты добудешь все, что нам необходимо, а потом мы это отнимем у тебя. Ты только представь, какая душераздирающая драма – старший брат пожертвовал собой ради младшего, чтобы тот вознесся на пьедестал криминального мира!
–Ты больная сука,– выпаливаю я, чувствуя, как немеют мышцы ног и появляется тяжелая одышка, словно я пробежал не менее пятидесяти километров.– Такая же ебанутая… как и мой брат…
–Ну, мне, конечно, было неприятно, когда Бен драл твою шлюху во все дыры, вводя эту собачонку в заблуждение тем, что он якобы ее муж…
–Сука…– шепчу я, ощущая, как в крови поднимается адреналин.
Мышцы ног и рук перестают слушаться, поэтому я падаю на пол.
–Ой, я что, перестаралась?– с наивным видом восклицает Клэр и присаживается на корточки.
Ее образ расплывается перед глазами, смешиваясь в один неразборчивый белый огонек.
–Уверяю тебя: совсем скоро ты получишь по заслугам за то, что отобрал у Бена его бизнес,– шипит бывшая гадюка над ухом так ядовито, что я ощущаю брызги ее слюны.– И за то, что подставил его в тот день, хотя на его месте должен был оказаться ты.
–Стерва…– выдыхаю я, чувствуя, как от боли немеет язык.– Ты…
–Ты хорошо поднялся, и теперь, когда у тебя есть все, в чем мы нуждаемся, ты отдашь все это нам. Хочешь ты этого или нет.
Я уже практически выпадаю из этого мира, но всеми силами еще пытаюсь оставаться в сознании.
–А потом,– сквозь неразборчивый шум шипит Клэр,– мы избавимся от твоей шлюхи Оливии.
–О… л… и…
Язык уже совсем не ворочается. Я ощущаю горький привкус меди и соли, от которого меня вот-вот стошнит. Клэр кладет ладонь мне на плечо и слегка надавливает на него.
–После долгих, до-о-о-лгих пыток, которые едва не заберут ее жизнь, мы застрелим ее, как бродячую псину, вышибив ей мозги. А потом бросим ее бездыханное тело в мусорный бак, где в целом ей всегда и было место.
Я хочу возразить, но не получается.
–Прощай, Майкл Ким.
И я ощущаю легкую вибрацию, идущую по полу от ее шагов. Белый свет захватывает мое внимание, и через секунду я отключаюсь.
* * *
Сколько лежал в отключке – не знаю. Открываю глаза ближе к ночи и обнаруживаю, что меня перенесли на кровать. Кто? Как? Не ебу.
Комнату освещает один тусклый торшер. Верчу головой, чтобы понять, я все еще нахожусь в палате или меня уже отправили в комнату пыток. До слуха доносится пиликанье аппаратуры, что очень давит на виски. Тело ломит от боли.
Моргнув пару раз, замечаю перед собой фигуру, сидящую в кресле. Первая мысль: это Клэр. Тут же вспомнив, что она со мной попрощалась, я фокусируюсь на незнакомце. Мне требуются несколько минут на то, чтобы понять, что передо мной сидит Шон. Он мирно спит, держа в руках мою последнюю книгу. Я пытаюсь приподняться на локтях, но лишь издаю глухой стон от пронзающей боли во всем теле.
