Бен мутузит уже практически бездыханное тело Майкла.
–Ты будешь гнить в этой земле!– кричит Бен, нанося удар за ударом.– Ты никогда не был мне братом!
Майкл пытается ответить на побои, но Бен бьет его по лицу.
–Я всегда завидовал тебе, мразь! И теперь ты мне не преграда!
Бен останавливается и тяжело дышит. Он охвачен яростью. Как свирепо его перекошенное окровавленное лицо…
Мой взгляд падает на пистолет в нескольких метрах от меня, и я, стиснув зубы, превозмогая ломающую тело боль и головокружение, ползу к нему.
Бен издает победоносный смешок над Майклом. Тот едва дышит и вот-вот отключится.
–Теперь я буду Майклом Кимом! Теперь все лавры достанутся мне!
И вновь лицу Майкла достается очередная порция ударов.
Я подбираюсь к пистолету и крепко сжимаю его в руке. «Ты сможешь, Оливия»,– мысленно говорю себе и делаю попытку подняться. Но не могу. Ноги дрожат, не слушаются меня.
–Теперь все будут поклоняться мне!!!– орет Бен.
И вдруг разом замолкает. Качаясь, он пытается подняться с тела Майкла.
Я тоже делаю вторую попытку подняться, но опять безуспешно.
Бен уже стоит на ногах. Он нагибается, и я замечаю, что этот псих берет пистолет. Черная сталь блестит в свете заходящего солнца и направлена на Майкла.
–Ну же, скажи что-нибудь хорошее своему брату на прощание!
Третья попытка, и мне удается встать на колени. Обхватив рукоять пистолета дрожащими руками, я прицеливаюсь.
–Ну же!– играючи говорит Бен.– Давай же!
Я качаюсь из стороны в сторону. Прикрыв один глаз, пытаюсь нацелить «пушку» на Бена.
–Не хочешь говорить? Гордость съедает тебя, да?
Делаю глубокий вдох, убеждая себя, что у меня получится.
–Ну что ж…
Бен прицеливается в Майкла, а я жму на спусковой крючок. Отдача слишком непривычна, но я вновь прицеливаюсь и делаю второй выстрел. А следом за ним и третий. Бен медленно падает на колени рядом с Майклом. Я снова стреляю. Хочу выстрелить еще, но патронов больше нет. Опускаю руку с пистолетом и вижу, что Бен лежит рядом с Майклом, откинув голову в мою сторону.
Ползу изо всех сил. Из глаз льются слезы, и это затрудняет мне обзор. Сирена полиции слышится уже близко. Я доползаю до едва дышащего Майкла. Замечаю, что из его ноги тоже сочится кровь. Я машинально прикладываю ладонь к ране, и он дергается.
–Майкл…
Я задыхаюсь от нехватки воздуха и охватившей меня горечи.
–Ви…– выдыхает он и пытается посмотреть на меня.
Я кидаю взгляд на Бена. Он уже не дышит. На его лице осталась искривленная улыбка, а пистолет выпал из руки. Я сглатываю ежовый комок истерии.
–Майкл… Все будет хорошо.
–Да,– улыбается он сквозь боль.
Кровь не прекращает сочиться из его ран. Я понимаю, что ему пробили артерию, и, если помощь не придет прямо сейчас, он может умереть. От осознания этого мне становится еще хуже. Силы вот-вот снова покинут меня.
–Помощь уже близко,– дрожащим голосом говорю я ему.– Потерпи.
–С тобой… я… чувствую…
Глаза полностью заливают слезы, и образ Майкла пропадает. Моргаю несколько раз и наклоняюсь к нему.
–Да, ты со мной.– Я беру его окровавленное лицо в свои ладони.– Ты со мной. Все хорошо,– шепчу, роняя горькие слезы ему на лицо.
–Ол… и… в…
Майкл едва шевелит губами и прикрывает глаза. Я снова и снова шепчу его имя, но в конце концов падаю на него, чувствуя, что забираю последнее тепло его души.
Эпилог
–«И это последнее, что указывает на мотив преступления»,– дочитываю я вслух текст рукописи.
Дневное солнце сочится сквозь жалюзи, не позволяя мне более тщательно разглядеть слова на бумаге. Текст перед глазами не дает мне покоя. Выдыхаю и закрываю глаза. Слышу, как работает кондиционер, обдувающий меня сзади прохладным ветерком.
Сегодня последний день правок, которые я должна отправить на согласование. От этой мысли я чувствую усталость. Немного наклоняю голову из стороны в сторону, чтобы размять шею, но это мало помогает.
Откладываю рукопись в сторону и подхожу к окну. Смотрю вдаль, наблюдая за тем, как в городе кипит жизнь. На дворе середина августа, а я ни разу за весь год не брала отпуск. Утомление дает о себе знать, концентрация внимания снижена.
Но рукопись не дает мне покоя.
Набравшись сил, я беру в руки очередную главу и пробегаюсь по ней глазами. В ней рассказывается о популярном писателе, который завоевал все возможные награды и был высоко оценен всеми возможными критиками. И еще описывается противостояние между ним и его редактором, которое меня смущает. Вот только почему – я не могу найти ответ. Вновь и вновь пробегаюсь глазами по тексту, норовя поймать нестыковки и ошибки, но… не могу. Продолжаю работу на ноутбуке, но буквы расплываются перед глазами.
Мое томное времяпровождение разрывает телефонный звонок. Я смотрю на экран телефона и вижу надпись «Роуз».
–Да, Роуз.
–Приветик!– отзывается она, а в трубке слышатся голоса других людей.
–Привет.
–Как ты там?
Я смотрю на стоящие на столе часы, которые показывают три часа дня.
–Да нормально,– отзываюсь я как можно вежливее.– А ты как?
–Ой, я супер! Сейчас сидим с Шоном в ресторане! Он такой галантный!
Я едва заметно улыбаюсь. Нет, мне приятна мысль, что Роуз наконец-то нашла себе подходящего мужчину, и теперь ей не придется вечно бегать на свидания в поисках своего единственного.
–Рада слышать,– отвечаю ей и вижу, что на экране ноутбука всплывает сообщение.
–Я тебе фотку отправила!– говорит мне подруга.
Я нехотя открываю файл. На фотографии счастливая Роуз с россыпью пепельных волос показывает помолвочное кольцо с большим камнем. Она лучится от счастья, и моя улыбка тоже невольно расползается до ушей.
–Что, правда?
–Да!– смеется в телефон она.– Сто раз да!
–Когда свадьба?
Мы смеется с ней в унисон и так звонко, что я чувствую, как внутри меня спадает напряжение от рутинной работы.
–Пока не знаю, я только сказала «да».– На последнем слове Роуз понижает голос.– Скорее всего, через месяц.
–Ну ты не забудешь меня пригласить?– ехидно спрашиваю у нее, вставая с кресла вместе с распечатанной главой, которую взяла просто так, чтобы чем-нибудь занять свободную руку.
–Ну разумеется, приглашу!– с долей обиды в голосе говорит Роуз.– Ты же будешь моей свидетельницей?
