—Какие монашки?— посерьёзнел Том
—Да чёрт их знает, к ребятам приходила Джули, подруга молодости, говорит, спрашивали про тебя и просили передать, что у них письмо от какой-то малышки, то ли И. то ли ещё как-то.
Том подскочил, схватил Николя за сюртук и затряс— Вспоминай, чёрт, И? или что?
—Стой, ты чего взбесился-то!
—Я же не думал, что для тебя это так важно! Ну хочешь, поедем к Джули, сам у неё спросишь.
—Поехали,— Том встал, не обращая внимания, что у Николя оторвались пуговицы, и белоснежная рубашка залита вином.
—Погоди, дай я хотя бы переоденусь, никуда твоя монашка не денется… и уже тише, почти про себя,— я надеюсь.
Вдруг Том застыл и уставился на Николя — Стой, когда твои ребята встречаются с Алдонцами?
—Так сегодня в 8 вечера
—Я поеду сам — сказал Том
—Да объясни ты, в конце концов, что происходит?— спросил Николя, когда они уже ехали в повозке в сторону квартала, в котором жила Джулиана Саррета.
—Не могу пока, если это та, о ком я думаю, то лучше тебе ничего не знать, целее будешь
—А вдруг это ловушка?— Николя не был бы таким удачливым вором, если бы не просчитывал все риски наперёд.
—Том поморщился — какая-то странная ловушка получается зачем? У меня ничего не осталось от прошлой жизни, даже имени, а сейчас,— у тебя есть конкуренты?
Николя подумал и выдал,— может и есть, но не у меня, а у тебя, ты же у нас поставщик «всех дворов»
Коляска остановилась, и они подошли к калитке
—Мдаа, усмехнулся Николя-, и это вот последнее пристанище Великолепной Джули? Как-то совсем бедненько для той, которая никогда не стеснялась принимать подарки.
Он постучал, за дверью раздались шаги и встревоженный женский голос произнёс — Мадам Джули не принимает
—Меня примет — пробасил Николя — скажи госпоже, что к ней Николя Сардо
Дверь распахнулась практически сразу. За дверью стояла, прищурившись от яркого света, сама Джулиана.
Усталым голосом она сказала — Заходите и сделала приглашающий жест
Да,— подумал Николя,— не пощадила жизнь Великолепную Джули, а вслух произнёс — Бог мой Джули, да ты совсем не изменилась! И оглядываясь, произнёс — А где служанка?
—Нет никакой служанки — сказала Джули,— Мне нравится одиночество. С чем пожаловали?
—А разве ты сама не искала встречи?— ухмыльнулся Николя. В этот момент Джули разглядела за его спиной Тома, и перед глазами возник ещё один изумруд, и картинка был настолько реалистичной, камень так переливался гранями, что Джули даже забыла, что она собиралась разыгрывать трагедию о «невозвратно ушедшей любви и жизни». В ней сразу «проснулась» её внутренняя жабка и она деловым тоном подтвердила — Да, я разыскивала Тома, у меня есть важное сообщение для него,— и добавила трагично, понизив голос до шёпота— возможно это посмертная воля, поэтому я и была столь настойчива.
—Ну конечно,— подумал Николя, поражаясь, насколько уверенно прозвучал трагизм в голосе Джули, притом что наверняка ей кто-то неплохо заплатил. Он слишком хорошо знал эту женщину и был уверен, что она бы и пальцем не пошевелила просто ради «чьё-то посмертной воли».
«Артистка» — а вслух произнёс — Ну вот, я здесь, Том здесь, говори!
Но Джули не была бы Джули, если бы вот так сразу всё выложила!
—Проходите, я принесу вам чаю,— она сделала паузу и произнесла совсем слабым голосом — Если ещё остался.
—Джули, давай мы не будем терять время, и ты просто расскажешь нам, кто к тебе приходил и что просили передать для Тома — Николя явно начал терять терпение,— А я оценю, насколько это важная информация и сколько она стоит, и я не собираюсь с тобой торговаться.
Джули обиженно поджала губы, забыв, что собиралась «держать лицо» и сразу стала выглядеть на весь свой «немного потрёпанный» возраст
—Ко мне приходила монашка и спрашивала про Тома, кто он, когда и откуда появился
—Но вы не думайте, я ничего такого ей не рассказала,— поспешно оговорилась Джули, и продолжила,— и она просила передать, что у неё письмо от малышки И. для Тома
—И всё?— спросил Николя
Джули ещё сильнее поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что больше ничего не скажет, пока с ней не рассчитаются.
Том явно устал ждать и несмотря на запрещающий жест Николя, выложил из кармана 100 лировую банкноту. Джули продолжала сжимать губы. Николя уже начал заводиться, это было заметно по его расширившимся ноздрям. Но Том выложил ещё две банкноты такого же достоинства и Джули, улыбнувшись, быстро сказала — Она будет ждать в таверне «Белый гусь» и сегодня последний день.
—Всё?— жёстко спросил Николя
—Всё — сказала Джули, а про себя подумала,— что никакая это была не монашка, но об этом она этим жадинам не скажет, пусть сами разбираются, а то пришли здесь, все такие ухоженные, пахнут дорогими духами, морщатся на её бедность и какие-то триста лир ей еле-еле заплатили, а она между прочим, могла бы ещё рассказать, что монашка эта ещё ходит в «Коня Рыцаря» и встречается там с рыжим господином, но обойдутся… А ей ещё надо успеть получить с монашки ещё один изумруд, а для этого надо вечером проследить, что там будет в таверне «Белый Гусь».
Мужчины молча вышли и сели в коляску.
—Да-а— протянул Николя, никого время не щадит, но как была дура и жадная су… а так и осталась.
—Поедешь в «Гуся»? спросил Тома
—Конечно, поеду,— и на встречу пойду, один
—Не дури! Никуда ты один не пойдёшь!
—Пойду, потому как, если это тот человек, про которого я думаю, то это для всех очень большой риск
—Ну хорошо, не хочешь говорить, твоё право — вдруг согласился Николя, а сам подумал — убить, и дело с концом, а то, судя по всему, это что-то некриминальное, и поэтому дурно пахнет. Николя всегда держался подальше от всех этих политических игрищ, и сейчас решил сделать всё, чтобы и друга не было шанса в это снова впутаться.
Глава 8. Таверна "Белый гусь"
Столица Корции — Риза. Иза
В столицу мы приехали не только чтобы найти Тома, но и разобраться со следственными документами по делу Изы.
Гастон Папир, наш ушлый поверенный, посоветовал обратиться к инспектору тюрем, минуя архивы и даже черканул коротенькую записку, в которой уведомлял вышеозначенного господина, что нам можно доверять и мы знаем «правила игры». И это я снова про лучшее средство коммуникации (деньги, если вы помните).
Инспектор тюрем, господин Борский был человеком тучным и глубоко семейным. А семья инспектора состояла из супруги и четырёх девиц на выданье, что, как известно, дело весьма для отцов затратное, потому как на девиц без приданного спрос, увы, небольшой.
