– Где ты была? – спросил Финн, когда она вышла к нему на балкон.
Его лицо хранило непроницаемое выражение, но в позе читался вызов. Финн сидел, развалившись в плетеном кресле и положив длинные вытянутые ноги на литую узорную решетку балконного ограждения. Он походил на мартовского кота, накопившего в себе сексуальную энергию, но скрывавшего это за напускной ленью и врожденной грацией.
– Я покаталась по городу, полюбовалась достопримечательностями. Когда ты проснулся? Ты впервые на моей памяти так долго спал.
Финн пожал плечами.
– Я устал вчера, и меня сморил крепкий сон.
– Я заметила, что ты посреди ночи или на рассвете вставал, а потом снова лег в постель. Неудивительно, что ты чувствуешь себя сегодня не очень хорошо.
Он нахмурился. Несмотря на большие темные очки, Меган видела, что ее муж чем-то недоволен.
– Я не вставал.
– Зачем ты это отрицаешь? Ты варил кофе.
Финн взглянул на нее как на сумасшедшую.
– Нет, ты ошибаешься.
– Финн! Когда я проснулась, в кофейнике был остывший кофе.
– Я тоже обнаружил в кофейнике холодный кофе без кофеина, когда проснулся, – раздраженно заметил он.
– И все же ты вставал, пока я спала. Или ты считаешь, что сюда приходил какой-то гном, пока мы спали, сварил себе кофе, выкурил сигарету и ушел? – сказала Меган, натянуто улыбаясь.
Финн бросил на нее мрачный взгляд.
– У тебя синяк на предплечье.
– Да, тебе надо быть осторожнее.
– Что?!
– Финн, это ты поставил мне синяк сегодня ночью.
– Ничего подобного, – с негодованием возразил он.
– Клянусь тебе, что это дело твоих рук.
– Значит, ты утверждаешь, что я ночью встал, сварил себе кофе, а потом снова лег в постель и поставил тебе синяк?
– Финн, ты поставил мне синяк до того, как встал, чтобы сварить себе кофе. Я не верю, что ты мог забыть об этом! Ты проснулся среди ночи и набросился на меня, как изголодавшийся по сексу заключенный, просидевший много лет в тюрьме и выпущенный на волю.
– Меган, я прекрасно помню, как принял душ, а потом мы занялись сексом. Я был, как всегда, нежен и бережен с тобой. Я не мог оставить синяки на твоем теле!
– Это было сразу после того, как мы вернулись в номер, а я говорю о приступе страсти, который был у тебя ночью.
– Значит, мы еще и посреди ночи занимались любовью? – спросил Финн, недоверчиво глядя на жену.
– У меня такое впечатление, что один из нас сумасшедший, – пробормотала Меган. – Сколько ты выпил вчера вечером?
– Один бокал пива, которым угостил меня Джозеф.
Меган долго молчала, глядя на мужа.
– Финн, я не могла сама себе поставить синяки, – наконец произнесла она.
– Но я не могу поверить, что это дело моих рук.
Финн обиженно поджал губы. Меган не понимала, почему он дуется. В конце концов, это она являлась пострадавшей стороной, а не он.
Меган следовало бы уйти в комнату с гордым видом, но она не могла тронуться с места. Ее тянуло к мужу, несмотря на то, что она злилась на него. Его кошачья грация и вальяжность позы возбуждали ее. Он недавно побрился, и от него пахло дорогим кремом после бритья. Волосы Финна были еще влажными после душа. Он выглядел очень сексуально. Меган хотелось, чтобы он продолжал убеждать ее в том, что не причинял ей боли и не ставил синяков.
Она села к нему на колени и провела пальцами по подбородку.
– Я не говорю, что мне не понравились твои ночные ласки, – прошептала она, покусывая мочку его уха. – Но ты был слишком… неистов.
Она хотела сказать «жесток», но не произнесла этого слова.
– Ну надо же – оказывается, я был неистов, но ничего не помню об этом.
– Да, и еще ты варил ночью кофе.
– О Боже, должно быть, я сильно переутомился.
– А ты уверен, что выпил всего лишь один бокал пива?
– Меган, что с тобой? В тебе проснулась пуританка?
– У меня мало пуританских корней, ты же знаешь. Мы с тобой порой любим пропустить по стаканчику-другому. Но сейчас я хочу докопаться до причин твоей странной забывчивости.
Финн погладил жену по голове.
– Меган, я в ужасе от мысли, что мог причинить тебе боль. И еще больше меня пугает то, что я не помню об этом. Ты уверена, что все это тебе не приснилось?
– Но синяки-то существуют наяву, а не во сне, – грустно сказала Меган.
Финн нахмурился.
– Может быть, ты ворочалась во сне и ударилась о тумбочку? Или встала и наткнулась на мебель…
– Но я же не лунатик, Финн!
Он пожал плечами.
– Могу сказать только одно – вчера я смертельно устал и ночью спал как убитый.
– Да? В таком случае должна сказать тебе, что во сне ты вел себя очень активно. Прошу тебя в следующий раз немного умерить свой пыл.
Меган решила не продолжать разговор о ночном инциденте. Она не хотела, чтобы Финн начал обвинять Салем, Хантингтон-Хаус, ведунов и ее родственников в том, что они дурно влияют на Меган.
– Так куда ты ездила сегодня утром? – снова спросил Финн.
Меган не собиралась рассказывать ему о встрече с Энди Маркемом и о теориях старика, касающихся демонов и сатанистов.
– Я уже говорила – мне захотелось осмотреть кое-какие достопримечательности. Почему ты не позвонил мне на мобильный?
– Я звонил.
– Правда? Я не слышала звонков.
– Может быть, ты просто не обратила на них внимания, поскольку была слишком занята осмотром достопримечательностей? – съязвил Финн.
– Честное слово, я ничего не слышала.
– Я был бы не прочь посетить вместе с тобой интересные места, которые ты объехала сегодня утром.
– Мне не хотелось тебя будить.
Финн поцеловал ее в шею.
– Ты можешь будить меня, когда захочешь, – прошептал он.
– Тебе надо было выспаться.
– Теперь я выспался и набрался сил.
Меган улыбнулась, ее захлестнуло ощущение счастья. Ей нравился бархатный, с легкой хрипотцой голос мужа. От него у нее бежали мурашки по коже. Она знала, что может сейчас встать и увлечь Финна в комнату на постель. Но, к сожалению, у них было мало времени.
– Нам нужно ехать к тете Марте, – сказала она.
Финн покрыл поцелуями ее шею и стал покусывать ухо.
