Ирина уже ожидала, что князь разозлится и собиралась позвать Забела, но Ставровский улыбнулся и по-отечески так сказал:
—Ну, нет так нет, не хотите старику помочь, как хотите. Не волнуйтесь, зла держать не буду. Может хоть покажете, что там у вас с чернёным серебром, я бы супруге подарков купил.
Ирина вначале не поверила ни глазам, ни ушам, но князь был так искренен, что даже Забела, вошедший сразу, как только Ирина распахнула дверь кабинета, выглядел немного удивлённым.
Князь вышел из кабинета, Ирина пошла с ним, проводить его до мастерской и по дороге думала, действительно ли князь оставил свои попытки заполучить информацию о технологиях, и что там с отношением императора.
Когда князь зашёл в мастерскую и Ирина «передала» его Павлу, сама, оставшись на улице и стоя рядом с Забела. Она посмотрела на графа и спросила:
—Андрей, а правда, что Голдеев получил бумаги на титул, а бумаги отца отозвали из Совета?
Забела нахмурился и ответил:
—Я ничего про это не слышал, но сегодня же напишу наместнику, возможно бумаги у него, и он просто не успел.
Пока разговаривали князь вышел, за ним шёл один из учеников Павла с двумя небольшими сундучками.
Князь улыбнулся Ирине и показав на сундучки пояснил:
—Вот накупил, с подарками домой вернусь. Ну, прощайте, Ирэн Леонидовна, увидимся в столице. Пойду племянника заберу и будем собираться.
Князь кивнул и пошёл в сторону дома.
Ирина смотрела на уходящего князя и думала о том, что всё это весьма странно и такое изменение в поведении и великодушие. Эти мысли прервал Забела:
—Если вы в порядке, я пойду, надо убедиться, что князь с племянником,— Забела подчеркнул слово «племянником»,— благополучно уехали.
Карета князя выехала из поместья, и все дружно вздохнули. И каждый занялся своими делами. Ирина с профессором уединились в кабинете, начав описывать новое вещество, Лопатин пошёл проверить сыновей. Забела с Батыром тоже носился по поместью что-то проверяя. Время до ужина пролетело быстро.
А на ужине оказалось, что Глашу с Танюшей, никто не видел с самого обеда.
Дурное предчувствие захлестнуло Ирину, она вскочила и побежала в детскую, мальчишки, Пелагея, и остальные последовали за ней. Детская была пуста, в спальне Танюши тоже никого не было, Забела побежал на улицу, дать указание охране проветрить поместье.
Через некоторое время стало понятно, что ни Глаши, ни Танюши в поместье нет.
Забела дал Батыру понюхать Танюшину куколку, тот обежал поместье, потом встал у ворот и стал лаять.
—Это князь,— глухо сказал Леонид Александрович,— он увёз Танечку.
Ирина почувствовала, как ярость, тёмной волной поднимается в груди и прерывающимся от злости голосом сказала:
—Надо догнать
Она смотрела на Забела, тот не торопился.
—Что вы стоите, граф?— возмущённо воскликнула Ирина
—С князем был граф Балашов,— всё так же странно глядя на Ирину сказал Забела.
—И что?— Ирина сначала не поняла, почему граф Андрей всё это спрашивает вместо того, чтобы бежать, седлать коней и в погоню за похитителями.
Лопатин, видя, что Забела теряется и не может подобрать слов, пришёл тому на выручку:
—Ири, граф хочет сказать, что, если Балашов отец ребёнка, то он в своём праве
Ирина, осознав почему Забела сомневался, вместо ответа побежала в кабинет и принесла из сейфа документы об отказе Балашовых от Танечки.
Граф взглянул и широко улыбнулся:
—Это меняет дело.
В поместье каждый день менялись казаки, Забела договорился с ними о постоянной охране и сегодня как раз дежурили казаки из сотни Алексея Каледина
Они хотели уехать без Ирины, но она тоже приказала оседлать ей лошадь. Да, Ирина ещё нее так хорошо держалась в седле, но она просто не могла не поехать в эту погоню.
Прошло уже несколько часов, как далеко Ставровский с Балашовым могли уехать, удастся ли их догнать. Что-то тёмное, что родилось в груди Ирины мешало ей дышать. Кто-то посмел посягнуть на её семью. Они ей заплатят.
Глава 20
Казаки ускакали далеко вперёд, Ирина пока так не могла, но старалась сильно не отставать, рядом с ней держался Никодим, который было помчался за казаками, но Забела что-то ему сказал, и он вернулся к Ирине.
Карету Ставровского удалось нагнать после часа бешеной скачки. Казаки обогнали карету и заблокировали дорогу. Сотня распределилась и взяла в оцепление охрану Ставровского, не давая тем приблизится к карете. Капитан охраны Ставровского подъехал к Каледину и стал «давить» на то, что глава государственного совета неприкосновенен. Но у сотника Алексея был приказ граф Андрея в разговоры не вступать. Вскоре подъехал и сам граф и, постучав в дверцу кареты попросил выйти князя Ставровского. Ставровский, слегка отодвинув занавеску прошипел, чтобы Забела «катился к чёрту» и убрал своих «псов».
Забела спешился и сказал, что они подождут. Махнул Каледину, тот отдал приказ обезоружить охрану Ставровского, потому как Андрей не был уверен в том, что князь не отдаст приказ на бой. А по сути, все были «своими» и кровопролития допускать было нельзя.
Через некоторое время Забела снова попытался вызвать Ставровского и сказал:
—Константин Петрович, вы похитили чужого ребёнка, даже вам такое не позволяется. Выйдите, я покажу вам документы.
Но никто из кареты так и не вышел. Зато Ставровский продолжил сыпать угрозами. И тогда Забела решился на изящный ход. Переговорил о чём-то с казаками и те притащили небольшую, но крепкую палку, явно только что срубленную в лесочке рядом с дорогой.
На этом моменте, к стоящим посреди дороги, подъехала Ирина с Никодимом и ещё двумя солдатами. Они с удивлением наблюдали как двое казаков незаметно для кучера, ну и, конечно, для сидящих в карете, подошли сзади и сунули палку в колёса.
И когда Забела дал команду освободить дорогу и самолично хлопнул кнутом по ведущей лошади, Ирина поняла, откуда пошло выражение «вставлять палки в колёса». Карета князя резко дёрнулась и тут же просела, потому как из-за палки у кареты вылетели оба задних колеса.
Дверца кареты распахнулась и оттуда буквально вывалилась заплаканная Глаша с Танюшей на руках.
Ирина, к тому моменту уже спешившаяся, подскочила к дочке и схватила девочку на руки. Танюша была спокойная, но Ирина крепко обняла девочку и почувствовала, что та немного дрожит:
—Танюша, доченька, испугалась?
Танечка замотала головкой, Ирина поставила девочку на землю, сама опустилась на колени, не жалея платья. Кулачки у дочки были сжаты, Ирина стала целовать и разгибать маленькие пальчики, в одном обнаружились остатки конфеты, Ирина зло подумала:
