Он привалился бедром к столу и потер виски.
–Вить…– Липа обеспокоенно пощупала его лоб, но жара вроде не было.– Ты как?
–Архитектура муравейников впечатляет, не так ли?– Тейге стащил с головы свой берет и сунул в карман мешковатой куртки. По́лы чуть разошлись, и Липа успела заметить кинжал на его поясе.
«Здесь что, все актеры носят холодное оружие? У стервы в красном платье тоже такой был. Может, бутафория? Хотя шприц оказался вполне себе настоящий».
Она перевела взгляд на Виктора, его лоб покрывала испарина, но других признаков недомогания пока не было видно.
–Они хоть и насекомые, но невероятные по своим умениям.
В свете, падающем из окна, русые волосы сотрудника отливали рыже-медным. А Липе нестерпимо захотелось в них вцепиться и пару раз шарахнуть болтуна о стену, чтоб выбить нужную информацию. Ну или хотя бы чтобы просто заткнуть ему рот. Она уже собиралась озвучить свой низкоморальный план Виктору, как дверь в комнате донжона распахнулась. Сначала в проеме показались зубцы крепостной стены, но их тут же заслонил силуэт того самого изверга в синей футболке.
«Жив!»
Липа ахнула, отступила, навалившись на Виктора, и он безвольным мешком распластался по столу.
–Витя!!!– Она резко обернулась и потрясла его за плечи.
–Нормально, все нормально,– отозвался он, с трудом ворочая языком, словно пьяный, и встряхнул головой, снова принимая вертикальное положение.– Какую дрянь ты мне вко…
–Пустите! Нет!– Отчаянный вопль раздался по ту сторону окна.
Липа увидела, как толстяк волоком тащит в комнату одну из студенток, которых совсем недавно привез Рон.
–Юля! Помоги мне!– вопила она, извиваясь, царапала ногтями руку, крепко державшую ее за волосы. Одну туфлю девушка где-то потеряла и теперь елозила по полу голой пяткой.– Юля!!!
Но ее подруги видно не было.
–Господи!– воскликнула Липа.– Сделайте что-нибудь! Это же тот псих, он и до меня домогался!– Она развернулась к Виктору, тыча пальцем в направлении окна.– Нужно ей помочь!
Виктор и сам все видел. Слегка пошатнувшись, он бросился к окну и ударил по нему кулаком:
–Сейчас. Сейчас!
Девушка с той стороны кричала, звала на помощь, брыкалась, но силы были неравны. Маньяк уже опрокинул ее на кровать и одним движением избавил от юбки.
Виктор кинулся к сотруднику квеста и здоровой рукой схватил его за ворот куртки:
–Открой чертово окно! Тейге!
Он толкнул мужчину к стеклу.
–Открывай, кому я говорю!!!
–Господи! Боже мой!– металась Липа, беспорядочно стуча ладонями по раме, в надежде отыскать скрытые кнопки.– Что же делать?!
–Нет!!!– бешено воскликнула несчастная девушка и подавилась криком.
У Липы внутри все оборвалось. Она отвернулась от окна, по щекам бежали слезы, застилая глаза.
Крики девушки слились в ритмичное грудное мычание, заглушаемое подушкой, в которую ее ткнули лицом. Рядом Виктор орал на актера, но тот монотонно бубнил какую-то чушь:
–Зарождение жизни есть дарование свыше. Плодовитая самка создана быть королевой. Она будет хранить семя самца, полученное лишь однажды, в течение всей своей жизни…
С глухим звуком кулак Виктора врезался в скулу полоумного лектора. Липа же схватила с верстака железные кле́щи и принялась судорожно молотить ими по стеклу. Виктор отобрал у нее инструмент и ударил сам. Мощно, с разворота, вкладывая в удар всю силу своей ярости. Но стекло только чуть дрогнуло. Будто бронированное.
Липа закусила собственную ладонь, чтобы не закричать от невозможности помочь несчастной. Смотреть на творящееся насилие было больно, и ее блуждающий взгляд уперся в голову козла, висящую над кроватью. В них бушевал рубиновый костер. Черные рога твари стремительно ветвились, оплетая стену, потолок, столбики балдахина…
–Ты крепкий, сильный,– тем временем довольно протянул осевший на пол любитель муравьев, словно не замечая, что ему только что врезали. Из его треснутой губы сочилась кровь.– Но не можешь разбить какое-то стекло. Хочешь, помогу?
Виктор выдал череду матерных слов и снова схватил мужика за грудки, поднимая с пола:
–Помогай же, твою мать!!!
–Ты станешь сильнее. Намного сильнее. О, ты так прекрасен в своем гневе.– Он вдруг фамильярно провел пальцами по скулам Виктора, а тот вздрогнул и замер, уставившись в глаза собеседнику.– Не рабочая особь, нет, только не рабочая. Ты солдат. У тебя будут прекрасные мандибулы
[8].– Затем его рука сместилась ко лбу.– И скапусы
[9] хорошо встанут…
Он нес какую-то ахинею, но теперь Виктор внимательно слушал, будто и правда понимал, о чем речь.
–Вить…– напряженно позвала Липа.– Витя, ты чего?
–Моему клану нужна сила. Ты станешь первым. Главным над ними. Вожак! Генерал! Посмотри же, как они прекрасны!
Тейге сунул руку в куртку, и тут же заскрежетали скрытые механизмы, словно у него в кармане был спрятан пульт управления.
Шестигранники потолка вспыхнули, очерченные по периметру светодиодными лентами, и поехали вниз, открывая взору задвинутые прежде вертикальные колбы в человеческий рост. Вот только внутри были не люди. В медово-золотистой жидкости, как насекомые в янтаре, застыли существа, тела которых когда-то принадлежали мужчинам, но теперь были чудовищно изуродованы. Куски плоти вырваны, конечности отрезаны и заменены на механические подобия – многосегментные лапки, когти. А их лица – деформированные, почти треугольные, с огромными жвалами и лобными наростами – заставляли волосы на затылке вставать дыбом.
Липа в ужасе отшатнулась от ближайшей колбы и отвернулась к окну, но обзор преградила фигура в черной рясе с надвинутым капюшоном. Неизвестный стоял с той стороны, спиной к Липе, и жестикулировал, привлекая внимание насильника, но при этом не произнося ни звука. Что именно он показывал, так и осталось непонятным. Однако атмосфера в комнате изменилась. Толстяк, взмокший, с потными разводами на синей футболке, тяжело дышал и таращился на незнакомца в рясе, непонятно как появившегося в комнате. Вокруг кровати, замещая балдахин, вились разросшиеся козлиные рога.
Стоило маньяку отвлечься, как меж ороговевших отростков проскользнула зареванная полуголая девушка. Она буквально стекла с кровати на пол, утягивая за собой оторванный клок простыни. На четвереньках она подползла к двери и вывалилась на лестницу донжона.
–Стой, шлюха!
Мерзавец пришел в себя и ринулся следом, но на двери, очевидно, сработал запирающий механизм. И сколько бы мужчина ни бросался на нее, она не поддавалась. Тогда он кинулся на фигуру в рясе, но тот неуловимо быстрым движением шагнул назад и оказался рядом с Липой по эту сторону стекла. На краткий миг, когда преграда пропала, она и маньяк схлестнулись взглядами. Его лицо исказила гримаса узнавания и ненависти, а с губ слетело грязное оскорбление. А в следующую секунду из центра его груди показалось острие черного рога, ткань футболки начала стремительно пропитываться кровью. Мужчина закричал и задергался, но, словно насаженный на гарпун, не мог вырваться. Из его тела прорастали все новые и новые шипы. А потом они резко втянули трепыхающуюся жертву на кровать. Козлиная борода удавкой оплела шею толстяка, притягивая его ближе к ощерившийся пасти. Рубиновые искры капали из глаз твари на лицо мужчины, прожигая кожу. Роговые ветви окончательно сомкнулись, укутывая жертву в плотный кокон, сквозь который еще слышались истошные вопли и хруст костей.
