–Формуляры?– Женя лихорадочно пыталась вспомнить, что там говорил Максим про французскую вакансию.– Да, я получила ссылку на анкету, но не знала, что это так срочно.
–О, мадам, прошу прощения, что тороплю вас. Это всё моя вина! Я стажёр, понимаете? Мне передали дела, но я не успела разобрать всё, а теперь договор с Шато Д’Эпин
[12] истекает.
–М-м-м…– Жене было сложно уловить ключевую мысль из торопливого монолога на французском.
«Да о чём она вообще говорит? Какой договор?»
–Как же я была рада, когда вы откликнулись, мадам Арно! Нам подходят ваши навыки, и, в целом, не смущает, что вы сейчас находитесь в России. Вы ведь указали, что готовы вернуться, и это не проблема. Всё верно?
«Не проблема?!– Женя стиснула в руке телефон. – Ну, Макс! Ну щавель ты конский!
[13] Чего ты там ещё понаписал про меня?!»
–Мадам Арно?
–Э-э… Да, у меня есть гражданство Франции, но…
–Вот и отлично!– жизнерадостно воскликнули на том конце провода. А потом голос Мари вдруг исполнился неподдельной благодарностью:– Спасибо, мадам Арно. Вы спасли меня, вернее, мою карьеру. И я сожалею, что вынуждена беспокоить вас так поздно. Рабочий день ведь уже закончен, но у меня форс-мажор…
–Да ничего…– Женя попыталась вклиниться в поток иностранной речи.
–Нам нужно заполнить бумаги как можно скорее, мадам Арно, до вашего выхода в понедельник.
–В понедельник?!– Женя даже вздохом поперхнулась.
–Я понимаю, что всё очень и очень поспешно…– И собеседница что-то быстро залепетала про какие-то этапы собеседования, которые она где-то отметит, про сроки контракта их агентства с неизвестным «Шато» и про свою ошибку: то ли июль, то ли июнь…
Было непросто разобраться в журчащем потоке французских слов, сливающихся друг с другом. Наконец Мари выдохнула:
–Пожалуйста, мадам Арно, заполните формуляры прямо сейчас.
Женя и сама не поняла, почему просьба незнакомки так на неё подействовала, но она, попрощавшись, послушно полезла в почту, открыла бланк с вопросами и стала вписывать в окошки ответы.
В графу «личные качества» она внесла: никчёмная и бездарная.
Всхлипнула, стёрла, набрала новое: никому не нужная.
Снова удалила, заменив на: рыжая, с косой, как у доярки.
Женя не сдержала истерический смешок и яростно дописала: а ещё обаятельная и привлекательная, ответственная, с активной жизненной позицией. И на Таро гадаю.
И уже в голос хохоча, добавила: потомственный маг света высокой квалификации.
Отсмеявшись, она собиралась было удалить и эту бредовую запись, но телефон в руке завибрировал. Фотография Макса на экране больно отозвалась в сердце, и ответить на его звонок Женя не смогла, чувствуя, как в горле снова встал ком, а по щекам побежали дорожки слёз. Она дрожащими пальцами смахнула вызов, но, видно, не очень аккуратно, а потому следом анкета мигнула зелёным, принимая внесённый ответ.
–Ой!– испугалась Женя, но, не найдя кнопку отмены, зло выдохнула:– Да и к чёрту всё!
Она едва успела заполнить оставшиеся окошки, как Мари тут же перезвонила, будто только этого и ждала. Женя толком и слова вставить не успела, как уже стала обладательницей нужного адреса, номера телефона отеля Шато Д’Эпин, а также важных контактов:
–Мадам Бланшар – управляющая отелем. Если вдруг возникнут дополнительные вопросы по размещению…– проинформировала Мари, и Женя поспешно записала эту фамилию в свой блокнот.– А мсье де Гиз – ваш непосредственный руководитель. Он занимается музеем, в архиве которого вы будете работать.
«Матрёшка какая-то: Прованс во Франции, в Провансе отель, в отеле музей, в музее архив, а в архиве… я?»
–Но почему именно я? Почему вы выбрали меня?– не удержалась Женя от вопроса.– Неужели во всей Франции не нашлось человека…
–Вы правы, мадам Арно, были и другие кандидаты на эту должность. Но лишь вы указали о готовности выйти уже в понедельник.
«Макс! Вот же…»
–Я где-то слышала, что в России всё время куда-то спешат…– продолжила тем временем Мари.– Ох, простите, я имела в виду…
Дальше Женю снова затопило стремительным потоком французской речи, из которого ей удавалось выхватывать только отдельные фразы вроде «разница менталитетов» и «у нас обычно так не принято».
Мадам Сорель, очевидно, времени даром не теряла – параллельно щёлкала по клавиатуре, отправляя ей ещё и контакты марсельского такси, даже проинструктировала насчёт перелёта.
–Пересадка в Стамбуле,– проворчала Женя, положив трубку. Всё еще пребывая в растерянности от свалившейся на неё информации, она встала со скамейки и направилась к выходу из сквера, нервно выкручивая пуговицу на летнем жакете.– Ну какая пересадка в Стамбуле?! Тем более завтра! Как я вообще в это ввязалась? Я же не смогу. Я боюсь! Не поеду я никуда!
И в тот же миг ей сделалось так стыдно перед Мари, которая теперь могла из-за неё и сама лишиться работы. Женя ругала себя, что сразу вразумительно не отказала, поддалась какому-то глупому порыву. И вот теперь человек в другой стране полагался на неё.
«Надо перезвонить и всё отменить. Объяснить…»
–Же-е-ень!
Она невольно вздрогнула и оглянулась.
–Погоди!– Максим быстро нагнал её.– Так и думал, что ты здесь.
–Такая предсказуемая, да?– грустно усмехнулась Женя.
Он взъерошил волосы, не торопясь с ответом. А потом просто перевёл тему:
–Извини за Лизку. Она не хотела.
Женя фыркнула.
–Ну, может, и хотела,– кивнул он.– Я просто не думал, что она ревнивая такая. Ты ушла в бухгалтерию и пропала, а я, как мудак, стоял и доказывал, что мы с тобой просто друзья, прикинь?
–Доказал?– мертвенным голосом спросила Женя, глядя себе под ноги.
–Да фиг знает, поругались мы.
–Извини, я не хотела стать причи…
–Жень, да брось. Лизка перебесится. А с тобой-то что? Обиделась? Ерунда же это всё! Коса у тебя шикарная: густая, рыжая. Мне нравится. Пойдём, до остановки провожу.
Ладонь Макса уютно легла между лопаток, но в горле тут же пересохло, а глаза увлажнились.
–Эй, да ты чего?– занервничал он.– Может, по эскимо? Ты же любишь.
«Тебя я люблю! Дура. Какая же я дура».
