–Нет, конечно. Но…
–Сумка. У неё с собой была сумка.
–У меня тоже.
–Звёздочка моя, я знаком с Моник одиннадцать лет и точно знаю, что она никогда не изменяет своему утончённому стилю, а тут такая сумка. Не её маленький клатч, не изящный ридикюль, понимаешь?
–Всё же мне сложно в это поверить. Если она смогла продумать до мелочей то, как…– Женя замялась.– Одним словом, почему позабыла про камеры?
–Вряд ли именно забыла,– Фабрис пожал плечами.– Записи с камер не хранятся долго. Никто бы не стал проверять их именно в тот день. Но в дело вмешался Его Величество Случай. Моник не могла предположить, что в башне случится пожар и начнётся разбирательство…
–И что теперь? Ей предъявили обвинение?
–Увы, все эти совпадения – не доказательства. Прямых улик так и не нашли. Поэтому мадам Бланшар отделалась всего лишь увольнением.
Женя стиснула зубы. Эта новость была не из приятных. Всё же несостоявшаяся подруга заслуживала наказания. Хоть какого-то! Видимо, мысли отразились на её лице, потому что Фабрис добавил:
–Знаешь, в отельном бизнесе все друг друга знают, и новости о пожаре и о его истинных причинах быстро разлетелись. Боюсь, карьера мадам Бланшар, как управляющей отелем, закончилась. А что до натюрмортов на чердаке…– Фабрис, видимо, вспомнил её изначальный вопрос.– Всего лишь мера предосторожности. Вдруг бы Эду вздумалось погрустить о былом. Иногда он приходит на чердак. Редко, но бывает. Я просто хотел создать видимость, что всё стоит на своих местах.
–А я-то подумала, что у меня очередные галлюцинации.
–Прости, крошка моя.
–Тебя – прощаю.
–А его?
Они оба поняли, о ком он спросил. Внутри что-то болезненно дрогнуло, и Женя поспешила отвернуться, будто её привлекла одна из картин.
–Теперь Бертин здесь, в своём творчестве. И люди должны её знать и помнить!– с горячностью произнёс Фабрис.– И я не жалею, что тайком стащил картины с чердака. Пусть и был за это избит!
–Что?!
Женя изумлённо уставилась на Фабриса, но на антрацитовой коже лица, конечно, никаких следов побоев не наблюдалось.
–Ну ладно, не избит,– ухмыльнулся он.– Но пару раз Эду мне точно успел врезать. Зато он спустил пар, и теперь я могу, не таясь, нести в мир творчество моей покойной талантливой подруги.
–Согласна,– Женя кивнула, улыбнувшись.– Порыв достоин уважения.
–Знал, что ты меня поймёшь, капустка моя. Твоя подруга тому пример. Когда кто-то заказывает копию с картины из этой коллекции, у меня на душе становится чуточку светлее.
–Что ж, и я рада, что приехала сюда. Наш разговор помог мне разобраться во многом.
Фабрис склонился к ней и расцеловал в обе щеки, а вместо третьего поцелуя тихо произнёс, пристально глядя в глаза:
–Съезди к нему.
Его тихая просьба набатом отдалась в ушах и обдала морозом, заставив поёжиться.
–Я… Я не могу.
–Пожалуйста. Он мечется, как раненый зверь. Музей закрыл. После пожара отменил все брони на номера в отеле. А ведь замок содержать надо. И налоги опять-таки… Колоссальные убытки… Нет, дело, конечно, не в деньгах, а в нём самом.
–Я не знала… Но зачем? Я не понимаю. Даже если ему так ненавистен теперь отель, зачем же всё закрывать? Рушить дело своей семьи! Мог бы уехать в Экс и жить там. Нанял бы нового управляющего, и дело с концом!
–Сбежать и бросить всё было бы проще. Перевернуть страницу. Забыть.– Фабрис вздохнул.– Но Эдуар винит себя в том, что произошло с Бертин и чуть не случилось с тобой. Понимаешь, так он наказывает себя! Вновь и вновь переживает горькие воспоминания.
–Я вряд ли смогу на это повлиять и вооб…
–Ты знаешь, каково это – сходить с ума. Теперь он сходит с ума, Эжени. Помоги ему. Не повторяй чужих ошибок.
Глава 39. Свет в конце тоннеля
Отель «Шато Д’Эпин» даже со стороны казался безлюдным и каким-то опустошённым. Женя попросила таксиста не подъезжать к входу, а остановиться на парковке. Обычно она была как минимум наполовину заставлена машинами персонала и постояльцев, но сегодня тут стояло всего четыре автомобиля, включая внедорожник мсье Роше.
«Ладно, значит, он здесь. Хорошо».
Нервничая, как в свой первый рабочий день, Женя поднялась по каменным ступеням крыльца и отворила дверь. В этот раз её не встречал даже кот-домовой.
«Как же тихо!»
Её шаги эхом разнеслись по лобби.
–Прошу прощения, мадам, отель временно не рабо…– Аннет выглянула из двери за стойкой регистрации и, увидев Женю, набросилась на неё, душа в объятиях:– О, Эжени! Как ты? Как дела? А у нас тут тако-о-ое! Мсье Роше решил закрыть отель! Представляешь! Новых постояльцев не принимаем. Те, кто уже заселён, постепенно съезжают. Всё так ужасно,– она сокрушённо покачала головой.– Мы все без работы останемся! Ты хоть представляешь, как трудно найти новое место в конце туристического сезона?!
–Начальство у себя?– немного грубо оборвала Женя поток её причитаний, но на вежливость её душевных сил не хватало.
–Мсье де Гиза нет. Я не видела его с прошлого вторника. Возможно, он…
–Я про мсье Роше.
–А-а, я подумала, тебя музей интересует. Он тоже закрыт, кстати. Представляешь, мадам Трюдо так распереживалась, что…
–Аннет!
–Ох, Эжени, извини. Мы тут все на нервах. Мсье Роше у себя, да.
Женя кивнула и направилась в сторону его кабинета.
–У себя в апартаментах, Эжени, в хозяйской башне,– окликнула её Аннет и с любопытством добавила:– А о чём ты с ним хочешь поговорить? Насчёт рекомендаций, да?
«Вот же… В рабочей обстановке было бы проще…»
Женя бросила тоскливый взгляд на входную дверь и вздохнула, с трудом подавив мысль о том, что проще было бы просто сбежать и больше не видеть никогда ни Эдуара, ни отель, ни навязчивую Аннет.
Кое-как отделавшись от неё и пообещав позже обо всём рассказать, Женя с показательно уверенным видом направилась в сторону башни. Шагнув на знакомую лестницу, она замерла на площадке первого этажа, перед входом в апартаменты Роше. Внешне здесь ничего не поменялось с того самого дня, когда она, ни о чём не подозревая, спускалась на завтрак в утро пожара. Электрический факел на стене мерцал, освещая небольшое пространство, ступени вели вверх, закручиваясь спиралью и пропадая в полумраке.
Женя обхватила себя руками, вновь мысленно проговаривая те вежливые фразы, которые должна произнести, прежде чем сбежать, посчитав свой долг выполненным. Внутри всё сжималось, полнилось неуверенностью, сомнениями и страхом. Пришлось вспомнить успокаивающую мантру дяди Кости. И только после этого Женя, наконец, перестала топтаться у порога и громко постучала. Дверь неожиданно подалась вперёд, открываясь. В нос ударил резкий запах сигаретного дыма. Она поморщилась, но постучала ещё раз.
