Впрочем, Моник как будто не замечала взглядов Жени. Развернувшись, она догнала Эдуара, и Жене ничего не оставалось, как плестись за ними, на ходу продолжая рассказывать про ход работ на объекте. Как назло, ноги в туфлях окончательно разболелись, и ей приходилось прикладывать постоянные усилия, чтобы не оглашать окрестности неприличными стонами.
–Одну из комнат планируется разделить фальшстеной на две части,– старательно отчитывалась Женя, пытаясь под лавиной рабочей информации скрыть подступающую панику.
Они уже вошли во двор особняка барона. Пространство вокруг было завалено стройматериалами: по периметру лежали штабеля досок, прикрытые полиэтиленом, чуть поодаль крутилась портативная бетономешалка, двое рабочих заносили что-то в обгоревший дверной проём. Женя чувствовала, что ещё немного, и её накроет волной панической атаки. В груди появилось мучительное ощущение нехватки воздуха, на лбу выступили бисеринки пота, к горлу подкатила тошнота, а руки начали ощутимо подрагивать. Но она изо всех сил старалась сосредоточиться на важном:
–…в той половине, где нет окон, разместим техническое оборудование, пульт звукорежиссёра, там же актёры бу…
Моник, шедшая рядом, внезапно вскрикнула и стала заваливаться вбок. Она неловко взмахнула руками, пытаясь ухватиться за Эдуара, но он шёл чуть впереди, да к тому же отвернулся, заинтересовавшись грудой камней, сваленных у правого края площадки. Не раздумывая, Женя инстинктивно подалась вперёд, чтобы поддержать подругу. Моник неловко навалилась на неё всем весом, и в суматохе Женя отчётливо услышала, как что-то хрустнуло. А затем ногу прострелило невыносимой болью.
Глава 14. Козни мёртвого барона
–Вы в Гранд-опера́ собрались?
–Что?– хрипло выдохнула Женя.
Щёки горели адским пламенем, ещё сильнее горела правая лодыжка, и непонятно, от чего больше: то ли от боли, то ли от прикосновения пальцев мсье Роше. Горячими были даже слёзы, что текли по пылающим щекам. Женя безустанно корила себя за то, что не смогла удержать Моник и они обе оказались на земле. Теперь подруга яростно отряхивала ладони от земли и опилок, а на светлых брюках, в районе колен, красовались грязные пятна. И так же яростно Моник стреляла глазами в Женю, сидевшую на штабеле досок, куда её перенёс Эдуар.
–Нарядились, говорю, как в Гранд-опера́. Туфли…– сухо пояснил свой вопрос мсье Роше. От недовольного взгляда, которым он смотрел на неё снизу вверх, хотелось спрятаться, отползти в сторону, сделаться маленькой и незаметной. И желательно здоровой.– Не знали, что по стройплошадке на каблуках не ходят?
Женя покосилась на Моник и разозлилась ещё сильнее от того, что замечание было несправедливо адресовано только ей.
–Не знала, что вы заявитесь так внезапно,– буркнула она.– Иначе бы, конечно, надела сапоги, подбитые металлом.
–В таком случае, вы, мадам Арно, пришли бы не по адресу, конюшни правее, в конце деревни.– Он вновь обратил своё внимание на пострадавшую Женину ногу, отекавшую прямо на глазах.
–Я не о подковах,– кажется, трудности перевода сейчас были не на её стороне. Пришлось пояснить:– Мыски обуви у строителей часто бывают усилены металлическими вставками, чтобы не раздробить пальцы, если человек уронит на себя что-то тяжёлое…
Где она читала об этом, Женя не вспомнила, но поток информации пришёлся к случаю и заполнил неловкую паузу. Мсье Роше, впрочем, не особо проникся.
–Так больно?– Он чуть надавил на ступню, и Женя вскрикнула.
–Да, чёрт возьми! Прекратите меня щупать! Вы что, врач?
–И то верно…– пробормотал Эдуар, убрал наконец руки от её лодыжки и выпрямился. А затем достал из кармана телефон и стал кому-то звонить.
–Моник, всё в порядке?– Так и не дождавшись ответа собеседника, он переключил внимание на француженку, чему Женя была только рада.
–Более чем,– недовольно отозвалась та и, поняв, что брюки не отчистить даже влажными салфетками, принялась оправлять одежду и приглаживать чуть растрепавшиеся волосы. Но безукоризненность идеального образа была безвозвратно утеряна.
–Замечательно,– кивнул Эдуар.– Нужно пригласить сюда Робе2ра, пусть осмотрит мадам Арно.
Подруга достала свой телефон и так же, как до этого мсье Роше, прослушав серию гудков, вернула его обратно в сумочку.
–Не отвечает.
–Я знаю. Будь добра, сходи за ним.
–Я?!
–Ты же сказала, что в порядке.
–Да, но…
–Мадам Арно требуется помощь врача. Сходи за Робером, Моник. И выясни, почему на звонки не отвечает. В конце концов он же твой подчинённый.
На краткий миг по лицу подруги пробежала хмурая тень. Но в следующее мгновение она уже улыбалась мсье Роше:
–Да, конечно, дорогой. Я найду мсье Дюпона.
Моник зашагала по тропе в сторону отеля, и на несколько минут в воздухе разлилось странное спокойствие, как будто и не было никакой суматохи с падением. Из глубин обгоревшего дома доносился приглушённый спор рабочих, в траве стрекотали цикады, где-то вдали щебетали птицы. Только мсье Роше возвышался рядом мрачной громадой, и это рушило иллюзию умиротворения.
–Я всё же взгляну на дом изнутри, раз уж приехал,– внезапно произнёс он.– Не люблю оставлять что-то недоделанным. Постарайтесь не свернуть шею, пока меня не будет. Я ненадолго.
Он развернулся и стремительно скрылся в доме, а Женя так и осталась сидеть, с возмущением глядя ему вслед.
«Постарайтесь не свернуть шею?! Да что он о себе возомнил? И каблуки эти… Моник, вообще-то, первой начала падать! И упала на меня!»
Ей были слышны приглушённые голоса. Мсье Роше что-то обсуждал с рабочими, но слов снаружи было не разобрать. Женя постаралась отвлечься, глядя по сторонам, но получалось плохо. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы эта мучительная ситуация поскорее закончилась. Хотелось развернуться и гордо уйти. Попытка пошевелить лодыжкой отозвалась такой острой болью, что Женя не удержалась и, зажмурившись, с негромким стоном резко втянула воздух.
–Постарайтесь не шевелить ногой.
Женя вздрогнула от неожиданности, а увидев подошедшего Эдуара, тихо пробормотала на русском:
–Сам не шевелись, зверобой козлиный!
[31]
–Что?
Она упрямо сжала губы и отвела взгляд в сторону, не желая поддерживать беседу. На некоторое время повисло молчание. Мсье Роше стоял полубоком и рассматривал поросшие мхом и травой стены, одиноко торчавшие из земли то там, то здесь, оставшиеся от деревенских домов. Как ни странно, несмотря на разруху, всё вокруг выглядело довольно живописно.
