–Да-да, Микаэль уже побежал в ресторан, мадам. Но его до сих пор нет, а там ведь уже…– официантка махнула рукой в сторону актёров.
Перед внутренним взором Жени, словно в навигаторе, за долю секунды выстроился весь путь от музея до ресторана, располагающегося в другом крыле.
«Не успеет же?! Это конец! Полный провал! Господи, делать-то что?! Вот зачем только Фабрис настоял на стеклянных кубках? Так бы дали актерам пустые, они бы притворились, что пьют, и никто бы не заметил…»
Официантка, вытянувшись в струнку, преданно смотрела на Женю и ждала её указаний.
–А если разлить всё, что имеется, поровну?
–Мадам, будет совсем на донышке,– развела девушка руками.– Даже на глоток не хватит.
Женя заметалась по коридору, словно загнанный зверь. Паника мешала рассуждать трезво.
–Вода! Актёрам нальём минералку, никто и не заметит!– воскликнула она и повернулась к официантке.– Где бутылочки «Перье»?
–Эм-м…– замялась та, отводя взгляд.
–Должны же быть заготовлены! Для гостей!
–Микаэль…
–Опять он? Кто это вообще? И что с водой? Не донёс? Выпил по дороге? Заблудился?!
–Вероятно, так, мадам Арно. Он недавно работает. И впервые обслуживает такое мероприятие…
–Твою же мать-и-мачеху!– воскликнула Женя по-русски, более не в силах сдерживаться.
В пыточной зале главный инквизитор зычным голосом начал зачитывать приговор. Время было на исходе.
Внезапно Женю осенило: Трюдо!
–Подвозите подносы с кубками, пустые составьте в один ряд с краю!– скомандовала Женя официантке и метнулась в кабинет, где проводила большую часть своего рабочего времени. Да так спешно, словно это ей только что зачитали обвинительный приговор и вот-вот подожгут хворост под голыми пятками. Ворвавшись в комнату, она не стала тратить время на включение света, а сразу же кинулась к сейфу. Тому самому, в котором мадам Трюдо всегда хранила бутылку своей полынной настойки.
–Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…– бормотала Женя себе под нос, пока возилась с замком.
Наконец дверь сейфа распахнулась, и Женя с облегчением выдохнула. На верхней полке стояла заветная бутыль. Остальное было делом техники. Женя добежала до пыточной залы и, задыхаясь, стала давать инструкции тому самому пареньку, раздававшему белые мантии – он как раз вышел за первым подносом.
–Вот эти кубки держите поближе к себе и выдавайте в последнюю очередь!– Её руки дрожали от напряжения, разливая настойку.– Они должны достаться либо инквизиторам, либо ведьмам. И ни в коем случае никому из гостей!– Женя подняла взгляд и посмотрела актёру прямо в глаза.– Запомнили? Никому из гостей! Это очень важно!
Парень кивнул и стремительно скрылся за дверью вместе с первым подносом.
«Скорее бы уже этот день закончился!» – взмолилась Женя.
Представление шло по плану, но у неё всё равно вспотели ладони. И не зря она так нервничала. Паренёк в рясе подал главной ведьме кубок, исполняя последнюю волю приговорённой. Она хлебнула и закашлялась. Да так рьяно, что Женя поняла – уже не играет.
«Она что, сразу весь кубок махнула, что ли?!»
Актёр в рясе звонко хлопнул ведьму по спине – видимо, не от большого ума решил, что та подавилась. Ведьма слетела с вязанки хвороста, шарахнулась коленями о каменный пол и, продолжая кашлять, выдала такую витиеватую матерную тираду, что у Жени запламенели щёки.
«Господи!– Она закрыла лицо руками.– Это кошмар! Меня уволят».
Внезапно положение попытался спасти Фабрис.
–Изыди, диавол!– крикнул он, подавшись вперёд. Затем он выпил из своего кубка, одобрительно крякнул и добавил басом:– Святая вода очистит эту деву от скверны!
Актёр, игравший инквизитора, подхватил окрик и принялся изгонять из кряхтящей ведьмы бесов, импровизируя на ходу. Ведьма тоже оказалась не дурой и, кое-как совладав с настойкой мадам Трюдо, изобразила предсмертные конвульсии и распласталась по полу.
Женя перевела взгляд в сторону, где за ширмой техник Себастьян чесал затылок, не понимая, подавать ли дым или костра уже не будет. А затем, набравшись духу, посмотрела на мсье Роше. Она до последнего надеялась, что владелец отеля ничего не понял и принимал творящуюся в зале вакханалию за чистую монету. Но её надеждам не суждено было сбыться – Женя в полной мере осознала это, лицезрея его перекошенное лицо. Эдуар с таким изумлением смотрел на опустевший кубок в своей руке, будто тот только что поинтересовался, как пройти в библиотеку.
«Ему что, тоже досталась настойка?!»
Не сдержавшись, Женя застонала в голос. Всё равно за шумом, поднявшимся в пыточной, её не было слышно.
Когда перформанс закончился и зрители наконец отправились на фуршет, Женя хотела улизнуть вслед за ними, но не успела.
–В мой кабинет.
Всего три слова, а у Жени едва колени не подогнулись и внутри всё свернулось в морской узел. Она беспомощно взглянула на Фабриса, но он кивком подтвердил слова босса и тоже двинулся следом за удаляющимся мсье Роше. В гробовом молчании они дошли до кабинета.
Эдуар уселся в своё кресло, а Фабрис облюбовал небольшой диван и растёкся чернильным пятном по коричневой коже. Затем он похлопал рукой рядом с собой, приглашая мнущуюся у порога Женю.
«Слон и Моська»,– пришло на ум, когда она присела рядом с этим огромным человеком.
Эдуар вытащил из ящика стола пачку сигарет и с наслаждением затянулся. По комнате разнёсся терпкий табачный аромат.
«И он ещё мне о вреде кофе говорил. А сам…»
Фабрис, очевидно зная привычки начальства, молча выжидал. Женя и подавно не проронила ни звука, хотя предчувствие увольнения так и зудело внутри, хотелось открыть рот и начать оправдываться.
Мсье Роше смял окурок в пепельнице, поднялся и подошёл к стене. Что-то щёлкнуло, деревянная панель отъехала в сторону, являя миру скрытый мини-бар.
«Он ещё и пьёт»,– подумала Женя, прислушиваясь к журчанию напитков.
Но мсье Роше повернулся, держа в руках два фужера, и направился к ним. Первый утонул в лапище мсье де Гиза, второй достался Жене.
–Пейте.
«Он что, решил отметить? Так ему понравился перформанс? А почему себе не налил? Или это как с ведьмой, последний глоток перед казнью? В моём случае перед увольнением…»
Под тяжестью тёмного взгляда Женя пригубила напиток, ощутив мягкую алкогольную кислинку.
–Вот это «Белль Кюве»,– произнёс Эдуар.– Из Кот-де-Прованс, знаете ли… Или не знаете?– посмотрел на них исподлобья и сосредоточился на мсье де Гизе.– То самое вино, что значится в сметах. А теперь, Фабрис, будь любезен, поясни, как так вышло, что вместо элегантного напитка гостям подают какое-то отвратное пойло.
