Женя ощутила, как зарделись щёки, и вовсе не от глотка Белль-как-его-там.
–Это моя вина,– опередив Фабриса, выпалила она и потупила взгляд.– Гостей пришло намного больше, и напитков не хватило…
–Во-первых, есть строгий регламент по количеству гостей. Во-вторых, что мешало взять дополнительные бутылки в ресторане?
–Мы бы не успели… по сценарию… Официантка слишком поздно сообщила…
–Так это она виновата?
И хотелось бы сказать, что да.
«И официантка, и Микаэль, так в итоге и не появившийся в зале, и тот паренёк, который должен был подать треклятую настойку только актёрам».
Но Женя понимала, что раз она организатор, то и отвечать за промахи только ей.
–Нет,– она оторвалась от созерцания начищенных до блеска туфель мсье Роше и посмотрела ему в глаза:– Это моя вина. Я не предусмотрела.
После этих слов она вдруг поняла, что больше не боится. Перешагнула через точку невозврата и внутренне смирилась.
«Уволит – значит, уволит!»
И теперь, приняв эту мысль, больше не имело смысла трястись, как перепуганный заяц. А потому Женя упрямо повторила:
–Это я не рассчитала количество напитков.
Эдуар хмыкнул, разглядывая её с непонятным выражением на лице.
–Но замену вы всё-таки нашли. Позвольте узнать, что это было и где вы это раздобыли.
–У меня… Там… В музее.
–У вас?! Пьёте на работе?– его обжигающий взгляд мог бы превратить её в пепел не хуже ведьминского костра.
«Господи, я что, на допросе? Ещё бы лампой мне в глаза посветил!»
–Это всего лишь полынная настойка для успокоения нервов, мсье Роше. Кхм… Моя, да.– Поставить под удар мадам Трюдо Жене не позволила совесть.– Возникла проблема, и я её решила. Вот таким не совсем удачным способом.
Ставя финальную точку в своей тираде, Женя сделала глоток вина, а потом ощутила, как завибрировал диван. Она покосилась на сидящего рядом мсье де Гиза, который отчего-то трясся в беззвучном смехе, а потом и вовсе издал громкое:
–Пха!
Женя в недоумении взглянула на Роше и вновь уставилась на Фабриса, ожидая, когда его истерика закончится. Наконец управляющий музеем выдохнул и вытер выступившие слёзы.
–Прошу прощения, не сдержался… К тому же, на мой вкус, отличный абсент был, мне понравился! Да и никто из гостей не жаловался… Впрочем, мадам Трюдо другого и не держит!– он многозначительно покосился на Женю.
Она перевела растерянный взгляд на Эдуара, но по его невозмутимому лицу нельзя было ничего понять. Как обычно. Он сверлил её взглядом своих тёмных глаз, и одному богу известно, что было у него на уме.
«Так они оба знали?! А чего сразу не сказали… Проверяли меня? Вот же…»
–Впредь готовьте все расходные материалы, реквизиты и вино заранее и с запасом,– отрезал Роше и вернулся за свой стол.
–И это возвращает нас к предыдущему разговору,– рассудительно произнёс Фабрис.– Теперь ты убедился своими глазами, насколько популярны наши перформансы! Нужно ускорить подготовку новой площадки, пока лавандовые поля в цвету и туристический сезон в разгаре.
Мужчины начали обсуждать детали и словно забыли о присутствии Жени. Она на автомате допила остатки вина и аккуратно отставила фужер на столике, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Цифры… сметы… материалы покрытий… Слова сливались друг с другом в сознании Жени, а веки налились свинцовой тяжестью. Вчерашняя ночь, проведённая без сна, напряжённый день и почти проваленный перформанс вымотали её так, что удерживать глаза открытыми становилось всё сложнее.
«Сейчас, ещё секундочку посижу на этом мягком диване и спрошу, можно ли мне уже идти»,– промелькнула мысль, а затем мужские голоса отдалились, стали тише, словно она слушала их сквозь толстый слой ваты, и куда-то уплыли…
Флорин ласково потёрся о руку, навевая тепло и уют. Женя запустила пальцы в мягкую дымчатую шерсть и улыбнулась:
–Ты ж мой котик.
Питомец странно хмыкнул, как-то уж совсем по-человечески. Ну и ладно, главное, с ним так спокойно.
–Хоро-о-оший…
Под ребрами ныло и шею свело. Женя потянулась, изогнулась, разминая затёкшие мышцы, и только потом открыла глаза.
Тяжёлые тёмные стены, мебель из красного дерева, и люстра с имитацией свечей в оленьих рогах. В окно вовсю пробивались утренние лучи, золотя пустой стол мсье Роше.
–Чакры небесные!
Женя резко села. Вернее, попыталась сесть, но запуталась в объёмном ворсистом пледе и рухнула на пол.
–Да чтоб тебя!!!
Она вскочила на ноги и бросилась к двери. Затем резко остановилась, кинулась обратно, быстро-быстро свернула плед и положила его в уголке дивана. И только после этого выскочила в коридор, моля всех богов, чтобы не нарваться на мсье Роше. Стыд жёг изнутри калёным железом, щёки пылали, а сама она беспрестанно корила себя за случившееся.
«Уснуть на планёрке! В кабинете начальника!»
«Это не профессионально»,– голосом Моник подхватывала совесть.
Даже утренний душ в своём номере не принёс облегчения. На завтрак Женя не пошла, боясь нарваться на Фабриса или ещё хуже – на самого Эдуара. А потому она сразу побежала в музей, искренне полагая, что за работой отвлечётся от самоедства.
Мадам Трюдо встретила Женю весьма добродушно. Похоже, ещё не обнаружила пропажу своего «лекарства».
«Сказать ей? Или сделать вид, что я не в курсе? Наверное, лучше сразу признаться. Всё равно ведь узнает, рано или поздно».
–Похвально, мадам Арно,– улыбнулась старушка, протягивая ей две конфеты.– Я очень ценю дисциплину. Сегодня вы не стали отсыпаться полдня, это похвально. Всем бы такое рвение. Особенно этой легкомысленной стажёрке.
Мадам Трюдо скривилась, потом охнула и потянулась к сейфу.
–Как только вспомню эту… бестолковую девицу, прямо сердце прихватывает.
Железная дверца распахнулась…
–Мадам Трюдо, так уж вышло…– начала было Женя, но быстро захлопнула рот, созерцая полную бутылку в недрах сейфа.– А-а-а… Э-э-э…
Старушка открутила крышечку, плеснула в неё настойку и приняла скромную лекарственную дозу.
«А ведьма вчера полкубка осушила залпом. Ужас. Немудрено, что её так скрутило. Интересно, это Фабрис пополнил Трюдошные запасы? Или?..»
–Так что вы хотели сказать, дорогая мадам Арно?
Женя неловко перевела разговор на работу, выслушала ценные указания и вскоре отправилась спасать то ли Элен, то ли старинные документы от Элен.
В архиве оказалось пусто. Женя обошла всё помещение, заглянула в каждый закуток, звала девушку, но той нигде не было видно.
