В коридоре зазвенел телефон, и дядя, пробормотав: «Я отвечу», вышел из кухни.
«Воистину йога – лучшее изобретение гималайских лам, дай бог им здоровья и долгих лет жизни!»
–Да, привет, Тома, и я рад тебя слышать! Подожди минутку, я посмотрю расписание…
Дядин голос звучал приглушённо. Судя по всему, он прижал трубку плечом, пока листал свой ежедневник с записями сеансов. Но Женя сразу поняла, кто звонит. Они были так давно знакомы, что, конечно же, дядя Костя не называл свою добрую приятельницу и постоянную клиентку Тамарой Владимировной.
Внутри всё похолодело.
–Во вторник, в пять, у меня есть окно. Записываю?
«Может, обойдётся? Пожалуйста… Пожалуйста…».
Женя бесшумно подошла ближе к двери кухни, вслушиваясь в разговор.
–Да, конечно, Тома. Согласен. А-а, проблемы на работе?
«Нет, нет, нет. Не говорите ему!»
–Нужно посмотреть твои потоки энергии Ци. А ты стол-то переставила? Я же предупреждал, что нельзя располагать рабочее место напротив двери. Понимаю, что так лучше видно сотрудников, но ты должна верно расставлять приоритеты. Для стола лучше выбрать северную часть помещения и…
Женя нервно схватилась за пуговицу на блузке и принялась её крутить. В глубине души ещё теплилась надежда, что Тамара Владимировна удовлетворится инструкцией по перестановке и не станет развивать тему.
–Ах, не об этом. Так, а что… а-а-а, поиски нового сотрудника предстоят. Что значит, она уволена?!
Нитка, удерживающая пуговицу, оборвалась под звук грохота, с которым дядя Костя швырнул трубку телефона.
–ЕВГЕНИЯ!!!
Глава 3. Блудница в библиотеке
Чашка с успокоительным сбором №12, который трясущимися руками заварила Женя, была с гневным криком разбита о стену. И теперь на светло-серых клетчатых обоях расползалась уродливая клякса.
–У меня есть ещё две недели,– в сотый раз повторила Женя, осторожно сметая фарфоровые осколки в совок.– По Трудовому кодексу. Я найду другую работу.
–Найдёшь, как же, держи карман шире,– зло процедил дядя. Он стоял, опираясь кулаками на стол, сведя брови к переносице, и больше смахивал на разъярённую гориллу, чем на светлого мага.– У тебя карты в перевёрнутом положении! Шут – недостаток опыта, слабый профессионализм, а в сочетании с Двойкой жезлов – бесперспективность!
–Но это старый расклад. Быть может… Может, уже поменялось всё. Я в библиотеке почти полгода работаю. И потом, у меня всё же высшее образование.
Константин Игнатьевич качнулся вперёд, затем выпрямился, продолжая буравить её тяжёлым взглядом. Вдруг резко развернулся и вышел из кухни.
Женя выбросила осколки, взяла другую чашку и залила кипятком щепотку ароматных трав. Гладкие фарфоровые бока согревали ладони, заледеневшие от нервного напряжения. Не успела она сделать первый глоток, как из дядиного кабинета донеслось:
–Колесо фортуны перевёрнуто – проблемы, отсутствие прибыли. Так, а здесь у нас… Дьявол!
От резкого выкрика Женя подавилась чаем и закашлялась.
–Это как же я проглядел-то?– причитал дядя.– Вот же оно, вот. Колесо фортуны в сочетании с Дьяволом – позорное увольнение. Вот девка бестолковая! Ведьминское отродье! Высшее образование у неё, как бы не так!
Он вернулся в кухню и ткнул пальцем в направлении Жени:
–Поделом, что мамаша твоя сгорела в адском пламени. Это знак провидения! Наследственность у тебя дурная! Оттого ты и боишься огня, это всё генетическая память ведьминских предков!
Дядя Костя вплотную подошёл к съёжившейся Жене, выхватил из её рук чашку и шумно отхлебнул.
–Я найду…– промямлила она.– Две недели ещё…
* * *
–Отступи на полшага назад,– попросил Максим,– ага, то, что нужно!
Он делал снимок за снимком, то со вспышкой, то без, постоянно менял настройки, выбирал правильные ракурсы. Перед объективом смартфона Женя испытывала робость: смущалась, отводила взгляд в сторону, прятала лицо за стопками книг, что держала в руках. Поначалу она с энтузиазмом восприняла предложение Макса побыть моделью для библиотечных соцсетей. Ради этого он даже отпросил её у Тамары Владимировны, приложив к просьбе коробку с пончиками. Заведующая устоять не смогла.
–Ну когда всё уже?– Женя успела пожалеть о том, что согласилась. Чувствовала себя неловкой деревянной куклой. И от того, что Макс видит её такой, становилось ещё более неприятно.
–Мы только начали вообще-то. После Беляева у нас в списке Уилки Коллинз и Кафка. А перекинь косу вперёд через плечо, а? Вот, супер!
–Какой-то разношёрстный набор и везде буду я?
–Позвать тебе в пару нашу Грымзу?
–Что?
–А мысль забавная. Так и вижу кадр, где вы стоите, растрёпанные, раскрасневшиеся, и тянете каждая на себя последний экземпляр «Превращения»,– он улыбнулся.– Ну как на распродажах девчонки хватают одну и ту же шмотку и…
–Это глупо,– оборвала Женя его фантазии.– Не буду я фотографироваться с Тамарой Владимировной.
–Эй, ну нельзя быть такой серьёзной, Жень. Я ж пошутил.
Она насупилась и принялась расставлять книги по местам.
–Так, понятно,– Максим убрал телефон в карман.– Нам нужно сменить обстановку. Идём.
Он быстро растолкал Беляева по полкам. Женя хотела было возмутиться, что не в том порядке, но потом вспомнила, что ей осталось провести в библиотеке всего-то две недели, а за это время вероятность того, что заведующая углядит оплошность, стремилась к нулю.
«Хотя с моим-то везением…»
Однако Максим уже развернул её лицом к выходу из этой секции и положил руку меж лопаток, несильно подталкивая вперёд. Его уверенное прикосновение отдалось в душе такой нежностью, что хотелось идти с ним куда угодно, лишь бы не разрывать контакта.
–Ну как тебе здесь?– загадочно спросил Макс, когда они наконец остановились.
–Эм-м…– Женя недоумённо огляделась. Стеллажи с книгами были точно такими же, как и во всей библиотеке. Ряды цветных корешков убегали вперёд вдоль прохода.
–Это же самое романтичное место во всей библиотеке,– сообщил он, понизив голос, и картинно подвигал бровями.
Если Макс считал это место особенным, то и она согласна. Главное, что он был рядом, спина ещё помнила тепло его руки, запах его парфюма приятно обволакивал грейпфрутовой горчинкой и свежестью. Женя ощутила, как зарделись щёки, а потому поспешно опустила голову и уставилась на его синие кеды.
–Эй, ты не туда смотришь.– Он пощёлкал пальцами, вынуждая её поднять взгляд выше. А затем постучал по корешкам книг.
–«Романтическая проза»,– прочитала она табличку на стеллаже.– А-а-а…
