–Что?!– возмущённым шёпотом воскликнула Женя.
Но тут на её локоть опустилась лапища Фабриса, который, широко улыбаясь, подтолкнул её к микрофону-стойке.
«Это кошмар! Что я должна сказать?! Я не умею!»
–Э-э-э… Всем привет! Добрый вечер… Э-э-э…
Далее воцарилась пауза, во время которой Женя с ужасом пыталась придумать, что сказать. И решила начать с правды.
–Честно говоря, я не готовила речь. Мсье де Гиз совершенно неожиданно пригласил меня на сцену. Как говорят у нас в России, вот те нате, хрен в томате, что дословно означает…– Она поперхнулась, осознав, что только что выругалась со сцены на русском.
«Я это вслух сказала?! Кошмар! Это всё шампанское. Не надо было его пить!»
–Ну не важно. Это непереводимая русская идиома,– попыталась исправиться она.– Русский – вообще сложный язык…
Женя нервно хихикнула. На лицах присутствующих вежливое внимание постепенно сменялось недоумением.
–Э-э-э… я просто хочу сказать спасибо, что мсье де Гиз поверил в меня и дал мне шанс присоединиться ко всем вам, стать частью команды. Он замечательный человек и… Э-э-м… Прекрасный руководитель, да! Помню, когда он впервые завёл меня в красную комнату, то я…
–Куда?– негромко переспросил кто-то в переднем ряду, сбивая Женю с мысли.
Она заметила, как гости стали многозначительно переглядываться.
–Я имела в виду, когда он впервые завёл меня в пыточную, это такое помещение в му…
Микрофон вдруг взвизгнул и резанул звуком по ушам, а зрители непроизвольно поморщились, Женя попыталась спасти ситуацию, понимая, что определённо что-то сказала не так. Она поспешила перейти к следующим благодарностям:
–Не только мсье де Гиз, конечно, ещё и мсье Рошар и мадам Бланше, им тоже большое спасибо…
Кто-то из присутствующих подавился шампанским и закашлялся, а некоторые начали откровенно ухмыляться. До Жени внезапно дошло, что она оговорилась, и она в ужасе выпалила:
–О боже! Прошу прощения, я хотела сказать, мсье Бланше и мадам Рошар…
Кларисса, стоящая недалеко от сцены, не выдержала и прыснула, пряча лицо за шляпкой. Женя начала задыхаться. Она открывала рот, пытаясь выдавить из себя правильные фамилии, но лишь затравленно сипела. Внезапно прямо перед ней возникла угольно-чёрная рука с часами на запястье и сверкающей запонкой, выхватившая микрофон из стойки, и мужской голос весело произнёс:
–Спасибо, мадам Арно, сразу видно в вас креативного человека, который не боится нетривиальных решений.
Продолжая болтать, Фабрис подтолкнул её в направлении выхода со сцены, и Женя на негнущихся ногах зашагала к ступеням. Больше всего сейчас она хотела провалиться на месте и, желательно, прямо в свою комнату! А там – забиться в дальний угол гардеробной и выть в унисон с Мраком. Но мсье Роше не позволил – уверенно перехватил её за запястье и буквально стянул с помоста. По инерции она и вовсе влетела в его объятия.
Эдуар быстро сориентировался, приобнял за талию и оттащил невменяемую Женю подальше, в тень деревьев. Затем оставил её подпирать спиной кипарис и испарился. Впрочем, через минуту он вернулся с бокалом шампанского.
–Держи, на тебе лица нет!
–Лицо есть, запомни его получше – это лицо человека, который только что опозорился у всех на глазах…– отстранённо произнесла Женя, не заметив, что перешла с начальством на «ты».– И валерьянка не помогла…
Эдуар хохотнул.
–Да ладно, всё было не так уж и ужасно, не переживай! Завтра никто из присутствующих ничего не вспомнит, уверяю тебя.– Он наклонился к ней, словно собираясь открыть тайну, и прошептал, обдавая тёплым дыханием:– Менеджер кейтеринга сообщил, что гости уже уничтожили шесть ящиков шампанского.
Женя перевела взгляд с травинки, застрявшей в ремешках босоножки, на Эдуара. Готовая вот-вот позорно разрыдаться, она схватила предложенный фужер и сделала большой глоток. На глазах всё-таки выступили слёзы, и сквозь их пелену лицо мсье Роше потеряло резкость, и остались видны отчего-то только его губы, прямые и сжатые…
«Я что, пялюсь на его губы?!– Она поспешно отвела взгляд. – Он заметил? Господи, ниже падать просто некуда…»
Она нервно сделала ещё один глоток. Шампанское не принесло успокоения, скорее служило лишь поводом занять подрагивающие руки.
–С удовольствием бы поболтал с тобой ещё, но нужно завершить официальную часть,– произнёс мсье Роше.– Так что развлекайтесь, мадам Арно, увидимся позже.
Он направился к группе гостей, среди которых была Моник. Подруга что-то говорила, активно жестикулировала, не забывая при этом широко улыбаться. Подошедшего Эдуара она расцеловала в обе щеки и вовлекла в беседу. Через минуту к ним присоединился и Фабрис.
В вечернем воздухе вновь разнеслась мелодичная музыка. Присутствующие были заняты разговорами, смехом и собственными бокалами, а Женя будто вновь стала тенью, до которой никому нет дела.
«Оно и к лучшему».
–Принести вам ещё шампанского, мадам Арно?– рядом оказался Люк.
«Что хотел сказать тем словом Ворон?– пронеслась в голове недавно озвученная им строчка из стихотворения. – И действительно, что я хотела сказать со сцены? Вот же накаркал под руку, филодендрон дырявый!»
–Мадам? Всё в порядке?
–Не вынесла душа поэта позора мелочных обид,– ответила ему Женя по-русски.– Восстал он против мнений света… Хрен, блин, в томате. Просто кошмар. Провал века.
–Прошу прощения?– на лице Люка отразилось не столько удивление, сколько любопытство.
А Женина растерянность, достигнув апогея, превратилась в желчное раздражение:
–Вам, мсье Фурье, заняться больше нечем? Что вы ходите за мной со своими стишочками?!
На лицо Люка вновь опустилась маска равнодушия:
–Хорошего вечера, мадам Арно.
Он обошёл её и растворился в сгущающихся сумерках, а Женя едва не застонала от собственного идиотизма.
«Да что со мной такое! Ещё и Люка ни за что обидела… Ладно, завтра извинюсь, а сегодняшний вечер позора пора заканчивать…»
Женя резко развернулась и чуть не врезалась в подбежавшую Элен. Она была явно чем-то взволнована, её кукольное личико морщилось, словно в попытке сдержать слезы, а ещё…
«Боже, а эта во что вырядилась?! Тоже не знала про дресс-код?»
Сегодня Элен изменила своему обычному пристрастию к обтягивающим мини-юбкам и глубоким декольте. На ней красовался мешковатый балахон ниже колен с бахромой по подолу. Расцветка представляла собой хаотическое смешение ломаных линий и абстрактных пятен, словно дизайнера в процессе создания этого наряда укачало и стошнило. Светлые волосы были подняты наверх и прихвачены шелковым платком на манер хиппи из шестидесятых. Длинные позвякивающие серьги в этническом стиле и целая связка разномастных кулонов и бус довершали странный, совершенно не провансальский образ.
