Книга Костяной, страница 8. Автор книги Алексей Провоторов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Костяной»

Cтраница 8

Наказатель протер запотевшие линзы в стынущей стальной оправе, но это не помогло.

Халле прихватил из двуколки маленькую клетку со спящим голубем. Другой связи с городом тут не было, и птицу надлежало тащить с собой. Дознаватель, хоть и немного телепат, как все они, на таком расстоянии был бессилен – от жилых окраин Андренезера их теперь отделяло не меньше пяти миль.

У лестницы они спугнули крысу, объедающую тлен с крупных костей; та канула в темноту, оставив слизней трудиться в одиночестве.

Помедлили.

–Готов, дознаватель Халле?

Тот чуть нервно усмехнулся, глянул на долговязого напарника снизу:

–Готов, наказатель Коркранц. Хотя я бы предпочел пару таблеток. Совы́, например, если б такие существовали. Или любой из проклятых знаменитостей, если она в темноте видит лучше, чем я.

–Никаких таблеток в мою смену, дознаватель. Ты же знаешь.

–И сам не жалую. Обойдемся. По крайней мере, пока не появятся подходящие.– Халле знал нелюбовь Коркранца к экстрактам чужих умений, но не разделял ее.– В конце концов, почему бы не наделать таблеток пса? Принял одну – и порядок, отлично слышишь и обоняешь все вокруг. Самое то для сыскных. Почему выпускают только человеческие? На кой мне полчаса умения петь, как Адам Турла, если я готов заплатить за час ночного зрения или острого слуха?

–Таблеток не использовал, не буду, другим не советую, а на месте Шеффилда и запретил бы. Но где сейчас Шеффилд…– Коркранц глянул вверх по лестнице.– Ладно, пошли.

Халле, кивнув, расстегнул нижнюю пуговицу пиджака, чтобы удобнее было добираться до ножа. У Коркранца давно были расстегнуты и пуговица, и кобура – наказатель имел право на револьвер.

Они поднялись быстро, цокая рифлеными набивками сапог по расшатанным осклизлым ступеням.

После темноты подземелья наверху показалось совсем светло. Осень только перевалила за середину, а вот ночь до своей еще не добралась. Туман лежал тонким слоем, затекая в провал спуска. Вдруг вслед им долетело тихое потерянное ржание Пятерки, нереальное, как привет из другого мира.

Деревья вокруг были невысоки, ни одно из них не выросло ровным, словно в молодости они не могли решить, куда им все-таки расти: вверх, как все, или лучше в сторону, а может, вообще вниз. Разломы в стволах, щели коры, впадины узловатых переплетенных веток светились голубым и розовым, ярким, как ярмарочные огни. Свет помигивал вразнобой. На одной из ветвей, прицепившись ногами, вниз головой спала птица.

–Карамель какая-то,– сказал Халле.– Никогда я не любил эти привозные деревья.

–Ну, это не совсем те, что я помню,– ответил Коркранц.– Они, конечно, и до пожара выглядели экзотично, но то, что сейчас тут растет, вряд ли уже можно классифицировать. Значит, правду говорят: год от года они все ярче.

Лязгающий голос наказателя, такой знакомый собеседнику и такой внушительный под белыми сводами кабинетов и среди высоких стен кварталов-колодцев, тут тонул, будто звук кузнечных клещей, которые зачем-то обмотали ветошью.

–Пойдем,– сказал Наказатель, делая шаг вперед. Халле кивнул и последовал за ним, стараясь не оглядываться.

Здесь когда-то был парк. Обезглавленные чугунные остовы фонарей напоминали об этом; водном месте сапог Коркранца ступил на гулкое железо – люк коммуникаций, и наказатель пообещал себе получше смотреть под ноги.

Вдали, за рядами деревьев, виднелись иногда скелеты скамеек. Один раз в сумеречной аллее им привиделось, что на скамейке сидит некто большой, в пальто и мятом цилиндре.

Коркранц подумал, что ему показалось,– резко повернув голову, он ничего не увидел; но Халле сказал, что ему, в таком случае, показалось то же самое.

Они поспешили пройти это место.

–Ну и где нам тут кого искать? Сюда бы взвод.– Халле не выдержал в тишине и пары минут.

–Мы за него,– ответил Коркранц, и дознаватель уловил в его голосе намек на раздражение. И в мыслях тоже.

–Понимаю. Просто это работа для более серьезной группы.

–Работа наша.

–Рад стараться. Но…– Халле обвел мерцающую чащу, полную тихих звуков, раскрытой ладонью в тонкой перчатке,– кому здесь я могу задать вопросы? Вот той тени?– он указал в сторону, где между деревьями мелькнуло что-то двуногое, низкорослое, больше всего похожее на заднюю половину собаки.

–Вот и спросим у брухи Веласки.

–К брухе,– Халле весь передернулся,– Веласке заехать бы днем.

–Днем она спит, сам знаешь, слишком стара она, при дневном свете показываться.

Халле рассеянно кивнул. Веласка родилась в год без лета, в день без света, а все, кто тогда родился, под солнцем долго находиться не могли.

–Откажется она говорить.

–Не откажется.

Дознаватель вздохнул. Коркранц понимал, что в случае с Велаской телепатия ему вряд ли поможет – старая карга была хитра, изворотлива и немало смыслила в колдовстве.

–А ты помнишь, как фабрика взорвалась?– спросил Халле.– Как все это,– дознаватель обвел рукой мрачную и одновременно яркую панораму,– горело?

О да, Коркранц помнил. Он был тогда ребенком, но взрыв алхимической фабрики и тот цветной пожар, больше суток бушевавший у горизонта, остался одним из ярчайших его воспоминаний. Позже нечто подобное он видел лишь раз, когда наблюдал полярное сияние с борта здоровенного винджаммера, где служил в юности. Но то была мирная небесная сила; горящая же дикая смесь химикалий и магии ужасала, хоть и захватывала. Предместье Андренезера, куда только-только проложили ветку подземки, перестало существовать. Целый комбинат, снабжавший всем необходимым добрую половину алхимиков государства, просто испарился вместе с окрестными кварталами.

Огонь тогда плавил даже гранит. Позже из-за отравленного воздуха, воды и земли здесь никто уже не стал строиться. Да и в память о жертвах тоже – пепел сотен людей лежал на этом месте, как тень, намертво въевшись в каждый камень.

С тех пор минуло полсотни лет. Торфяники и до сих пор продолжали тлеть, а гарь зарастала всяким странным быльем, да и существа завелись немного не те, что в обычном лесу.

–Да,– ответил Коркранц.– И буду помнить до конца жизни. Странно, что на этом месте вообще что-то выросло, я думал, земля прокалилась до самой Преисподней.

Коркранц приподнял воротник. Ему было здесь не по себе, хотя он всегда считал, что тьма – лишь отсутствие света. И все же… видимо, он был слишком урбанистом. И всю жизнь после увольнения с флота старался скорее поглубже забраться в город, нежели выбраться из него. И темнота загородная, темнота залитых туманом лугов, непроглядных лесов, старого пепелища казалась ему какой-то другой. Исполненной чего-то древнего, злого. Только тронь, и проснется. И это пугало его.

А еще лось.

В последнее время много стало слухов про зверье, ведущее себя не по-звериному. Рассказывали, конечно, про енотов, научившихся пользоваться ключами, про медведицу, одетую в женское платье, чуть ли не про кота в сапогах, но самыми жуткими – с точки зрения Коркранца – были истории про лося.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация