–Такие, как вы, не должны жить рядом с людьми. Вы хуже животных.– Дим-Дим говорил сквозь зубы.– Кто-то должен очищать наши земли от вас.
–Хорошо, можешь больше не жить рядом с нами. Мы тебе поможем,– произнес Моут и, распахнув плащ, вытащил из ножен на поясе темно-голубую саблю. Фактура лезвия имела волнистый узор, на гарде отчетливо виднелись заполированные, но глубокие царапины – этим оружием когда-то жестоко дрались.
–Что это за клинок у тебя, Моут?– спросил Хиреборд, а Чиншан ничего не спросил, но круглые глаза его так и впились в саблю Моута. Чиншан когда-то хотел себе такую, да кузнец отказал ему. Впрочем, никто не знал, что кузнец отказал бы и Моуту, но, поскольку убийца приобрел оружие случайно, в пустыне, у встреченного торговца, он ничего не ответил Хиреборду.
–Никла, переходи на мою сторону,– предложил Чиншан,– и деньги, равные обещанным Хиреборду, достанутся и тебе. А это немало. Просто слишком много народу здесь собирается меня убить, а экономить на безопасности я не хочу.
Никла слушала их вполуха, тихонько напевая «Мраморный дом». Ей явно становилось скучно.
–Вы мне надоели. Разбирайтесь между собой. Вы хоть помните, кто из вас пришел сюда первым? Не говоря уже зачем?
–Когда я пришел сюда,– ответил Чиншан,– здесь был только он.– Когтистая лапа указала на белого, который так и стоял молча, нервируя остальных.– И у меня до сих пор не было времени расспросить его, кто он, собственно, такой.
–Раз здесь нет Эль-Хота, которого мы все ожидали здесь увидеть,– задумчиво протянул Моут,– а вместо него у Башни стоит этот тип в белом… Получается, Эль-Хот знал, что мы придем, и прислал его вместо себя.
–Не думаю, что он ожидал столько народа,– сказал Чиншан.– Скорее всего, он ждал кого-то одного и прислал своего наемника.
Фигура в белом никак не реагировала на обсуждение. Просто стояла, и край плаща лениво трепался по блестящим сапогам. Казалось, тому, о ком шла речь, было абсолютно все равно.
–Давно ты здесь стоишь, приятель?– спросил Моут. Его раздражало, что сегодня ему никто не хотел отвечать. Впрочем, приходилось терпеть: он попал в общество почти равных, и здесь его мало кто боялся.
Незнакомец молчал. Опрокинутая над головой ночь была огромна и бесконечна.
–Видимо, давно,– сказал Чиншан.– Когда я пришел сюда, он встретил меня, приняв за Эль-Хота. Следов на площади не было, а снег шел не такой уж сильный. Значит, с вечера.
–Не было следов, говоришь?– Никла вдруг напряглась.– Открой лицо, приятель, и я угощу тебя чаем. Или нам придется стянуть с тебя капюшон и напиться чаю за твой счет. Открой лицо.
–Не раньше вас,– тихо ответил незнакомец. Из его уст не вырывался пар.
–Хорошо,– осторожно произнесла девушка.– Нам скрывать нечего, мы друг друга узнали.– И она откинула капюшон. Лицо ее, того же северного типа, что и у Хиреборда – скуластое, со вздернутым носом,– выдавало возраст Никлы: ей еще не исполнилось тридцати. Тугая светлая коса спускалась за широкий ворот за левым ухом. За правым волосы были собраны в короткий хвост – однажды ведьма отрубила Никле косу в бою, и с тех пор та не отросла ни на дюйм.
Хиреборд тоже оказался беловолосым и синеглазым. Ресницы и брови казались белыми от инея, но то был их родной цвет.
Моут был страшен. Хотелось, чтобы он надел капюшон обратно.
Чиншан стоял не шелохнувшись. Рыжие и вино-красные перья в неверном свете луны придавали ему сходство с барельефом.
Бродяга снял шапку и открыл стриженую голову с выбритой на затылке звездой о семи лучах.
–Твоя очередь,– напомнила девушка незнакомцу, оглядев жутковатую компанию.
–А если я скажу «нет»?– чуть слышно, но с насмешкой в голосе осведомился тот.– Что ты сделаешь?
–Тогда нам придется заставить тебя, и ничего более,– ответила она.
Хиреборд дал знак, и один из сопровождающих приблизился к белому на расстояние клинка в вытянутой руке. Осторожно, медленно дотронулся сталью до ткани. Белый даже не пошевелился, а по лезвию вдруг пошел морозный узор.
Моут понял и поднял оружие.
Незнакомец внезапно одной рукой отшвырнул Хиребордова помощника в снег и скользнул к Моуту, взметнув поземку. Все увидели, что лицо его под капюшоном белоснежно и практически лишено черт. Два ледяных ножа блеснуло в его руках.
–Снежить!– крикнула Никла Четыре Меча, а снежный голем, чье тело – холод, а души нет и вовсе, одним прыжком достиг Моута и нанес свой последний удар. Удар распорол воздух, и меч Моута вошел голему прямо в центр груди.
Снежный голем – существо, созданное из движимого магией снега,– фактически неуязвим. У Моута не было шансов, но меч пробил создание насквозь, и, застонав, как ветер в узкой трубе, в последний раз блеснув ледяными глазами, оно рассыпалось грудой сухого снега; иалая кровь, дымясь, выплеснулась на этот снег сквозь пространство – меч Моута убил и существо, и его хозяина – где-то далеко, за много миль отсюда.
Поземка выписала над землей какую-то сложную руну и улеглась, обессиленная. Моут отступил на шаг, все еще не понимая, и капли крови с лезвия нарисовали в истоптанном снегу темную цепочку.
Моут поднял глаза, обвел взглядом присутствующих. Незаданный вопрос повис над площадью.
–Это Хейзенхейерн, Моут. Меч против магии,– сказал наконец Чиншан.– Однажды я почти раздобыл такой. Где ты его взял?
–Купил по случаю. Когда я добирался сюда, мой меч, честно говоря, украли. Этот я купил у первого встречного торговца оружием.– Моут настолько не ожидал произошедшего, что разговаривал с Чиншаном вполне нормально.
–Эль-Хот мертв. Ты лишил меня этого удовольствия, Моут,– произнес Чиншан, решивший воспользоваться переменой в поведении убийцы.– Пора уходить.
–Никто никуда не уходит,– сказал Моут.
Чиншан стиснул клюв. Его терпение тоже истекало, и страх отступал вместе с осторожностью.
–Тут я тебя поддержу,– вмешался Дим-Дим.– Ты все-таки больше похож на человека, чем оно.– Он кивнул в сторону Чиншана.
–На кой пес кому твоя поддержка?!– отмахнулся Моут и наконец шагнул вперед.
Каждый из присутствующих обладал магией в той или иной степени.
Моута перехватил Хиреборд. Он проревел заклинание Пяти рук, которым мог пользоваться не только врожденный заклинатель, но и обученный человек, и огненные знаки раскрытой ладони, числом пять, мелькнули в воздухе, словно привязанные к его тяжелому кулаку. Он ударил Моута в обход клинка в лицо с сокрушительной силой, равной природной силе Моута, и тот полетел спиной в снег.
Никла взметнула клинки, и Дим-Дим, крутанувшись, ушел из под удара. Он никогда не носил с собой оружия – ему заменяли его быстрота реакции и способности к магии. Дим-Дим был заклинателем, и неплохим, несмотря на навязчивые идеи.
–Афлим,– произнес он, потянув за узелок на поясе, и синяя молния проскочила между фонарем и мечами Никлы, выбив их из ее рук. Девушка вскрикнула от боли и отлетела назад.
