— Я не думал, что вы станете поднимать шум из-за бирюльки.
— Ну да.
— Но Камилла стоит десяти моих жизней. — Голос Тристана потеплел от нежности. — Я не позволю ей расплачиваться за меня. Так что…
— Вы немного знаете этих подонков, а? — осведомился Брайан.
— Я не бегаю высунув язык по всем пивным и борделям города! — вознегодовал Тристан. Затем нахмурился. — Ну да, — признался он с виноватой улыбкой. — Знаю пару таких мест.
Брайан откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая этого человека. Он был худощав и проворен, по выправке вполне можно было признать в нем бывалого солдата, заслуженно получившего титул.
— Присядьте, мистер Монтгомери. Могу предложить кофе и закуску, если вы еще не успели позавтракать.
Брови Тристана озабоченно поползли вверх.
— Вы что, сажаете меня за свой стол?
— Прошу.
Тристан встревожился не на шутку, но налил себе кофе — при этом руки его почему-то задрожали, и Брайан услужливо подхватил чашку.
— Благодарю, — пробормотал Тристан, беря чашку и усаживаясь на указанное место. Очутившись за столом, он снова попытался изложить свое дело. — Понимаете, она для меня все, — тихо произнес он.
Брайан улыбнулся, чуть наклонив голову:
— Я не намереваюсь вводить ее в соблазн.
— Кому-то, может, и не грех, а другому — пожизненное клеймо, — заметил он.
— Ну да, понятно.
— Она… с ней нельзя обращаться как с девушкой легкого поведения, милорд.
Брайан наклонился вперед, с тем чтобы глаза его оказались на одном уровне с глазами пожилого человека.
— Сэр, уверяю вас, ни один мужчина не стал бы к ней так относиться.
— Честно скажу, я обеспокоен. Не знаю, как и помочь моему горю!
— Она работает в музее — у египтологов.
Тристан хмуро кивнул:
— Сама научилась почти всему, вот как.
— Я веду ее на бал, благотворительный вечер.
— Ну да, я так и понял.
— Что касается египтологии, полагаю, у вас тоже есть свои способности.
И снова в глазах Тристана мелькнуло опасливое подозрение. Он встретился взглядом с Брайаном:
— Видите ли, мои способности уже не те, что прежде. Вы поймали меня, вот ведь как.
Брайан тихо рассмеялся.
— Что вы намерены делать, лорд Стерлинг? Я не стану прятаться за юбки моей подопечной.
— У меня есть деловое предложение.
— Сэр!
— Это не касается вашей подопечной, — заверил Брайан. — Хочу предложить вам вещь на продажу.
— Что?
— Мне надо, чтобы вы поторговались вместо меня.
Тристан отхлебнул кофе, окончательно растерявшись.
— Я пришел стащить какую-нибудь завалявшуюся рухлядь, и теперь вы сами предлагаете мне ее продать?
— Точно.
— Эх, лорд Стерлинг! Если хотите проучить меня — то есть пустить копов вслед за мной, — так не стоит беспокоиться. Я уже признал свою вину.
Брайан покачал головой:
— Тристан, вы не услышали меня. Я предлагаю вам работу. Мне надо, чтобы вы походили по улицам, побывали в известных вам местах и поговорили с нужными людьми. Мне надо знать, продавались ли такие вещички на черном рынке.
Мужчина гордо выпрямился. Глаза его блеснули.
— Вы шутите?
— Мне не до смеха.
— Я буду работать на вас?
— Насколько я понял, вы и ваш человек, Ральф, не новички в таких местах?
— Ну да, у меня есть свои люди в городе. И о египетских раритетах наслышан, само собой. Я же воспитывал эту девушку, сами знаете!
— И передали ей свой опыт?
Тристан нахмурился: ему не понравился намек на некий изъян в его бриллианте чистой воды: по его мнению, Камилла была сама добродетель.
Брайан и сам почувствовал себя неуютно. Неужели она действительно так невинна, как кажется, и не состоит в тайном сговоре с коллегами? Может, ее оттолкнула его страхолюдная маска и слухи по этому поводу? Она прекрасно осведомлена о его положении и знатности — разве этого недостаточно, чтобы купить ее? Нет, она желала довести до его сознания: открыв ящик Пандоры, он должен отвечать за последствия — ведь она окажется под прицельным вниманием светского общества. Он не бросил в нее камень, узнав о ее происхождении. Но тогда он думал лишь о том, как использовать ее в своих интересах. Теперь же…
Граф беспокойно поднялся с места, подумав, что маска не в силах скрыть его неожиданную взволнованность. Этой ночью он снова пережил давно позабытое им человеческое сочувствие, чего не было и в помине с тех пор, как все это началось. С тех пор, когда он, узнав страшные новости, ринулся в битву, увлекаемый яростью, и почувствовал, как сталь клинка вспорола его тело, — с тех пор ничто не волновало его заледеневшее сердце, не волновало до прошлой ночи.
Брайан не сразу понял, что Камилла заставила встрепенуться его сердце. Чувства копились постепенно — и вспыхнули в одно мгновение. Не сказать, что он жил как монах, но прежде ему не доводилось ощутить такое чувство.
Прошлой ночью он испытал поистине чистое, страстное сердечное влечение. Соблазн касаться и обладать, утонуть в захлестывающих волнах желания, сгореть в его жарком пламени.
Стерлинг раздраженно зарычал от этих мыслей — но тут же спохватился, досадуя на свою несдержанность. Он повернулся и пристально посмотрел на Тристана:
— Погуляйте денек с вашим напарником, Ральфом. Обмозгуйте это дело, поговорите и наметьте, куда можно отправиться для такой сделки. А к вечеру вернитесь сюда. Я хочу, чтобы все поняли: у вас некоторые трудности — по крайней мере, до завтрашнего дня. После благотворительного мероприятия вы можете и выздороветь, подлечившись кое-чем.
Тристан вытянулся перед Брайаном, словно терьер в стойке.
— Рад стараться, лорд Стерлинг, — провозгласил он. — За мной не пропадет.
* * *
Транспорт в сторону музея в то утро шел из рук вон плохо. На площади Рассел-сквер перевернулась тележка, запряженная пони, и овощи из повозки рассыпались по всей улице. Как ни старалась полиция, но толпу зевак разогнать не удавалось: некоторые спешили помочь травмированному кучеру и пытались собрать его груз в кучу, другие подбирали что могли. Большие кареты, велосипеды, кебы и коляски запрудили дорогу. Праздные гуляки останавливались поглазеть, а те, кто спешил по делу, старались обойти их.
Устав ждать, Камилла постучала по верху кареты и выглянула из окошка — предупредить Шелби о том, что дальше будет добираться пешком. Не успел он ответить, как она уже выскользнула из кареты и скрылась в толпе.
