–Договорились! Когда начнете поиски?
–Через седмицу наступят хорошие для этого дни.
–Лошади, сопровождающие нужны?
–Да, князь, не помешают. Мы можем взять все это и в Смоленске, но на это потребуется время.
–Сопровождающие кто должны быть? Голядь подойдет?
–Не нашего языка люди, но мы их давно знаем и ладим с ними. Они подойдут.
–Ну, тогда нужно нашу договоренность закрепить и отметить.– И нажав кнопку связи на телефонном аппарате, произнес:– Варя! Коньяк на всех и закусить чего-нибудь!
Глава 18
Романов лежал на палубе танкодесантного катера в тени рубки и смотрел в безоблачное небо. Место себе для отдыха и сна он выбрал неудачное. Если кому-то из экипажа катера потребовалось бы зайти или выйти из рубки, то он должен был перешагнуть через него. С другой стороны, во-первых, катер шел на буксире парохода и бодрствовал только рулевой на штурвале, во-вторых, он не захотел спать внутри БТР, или, что еще хуже, на палубе в проеме между гусеницами боевой машины и корпусом катера. В-третьих, когда экипаж начнет занимать места по расписанию, он первым узнает, что и ему нужно привычно облачаться в броню. Все же неплохо, что их десяток пошел в этот поход. Все ж какое-то разнообразие. Хотя сказать, что жизнь его скучна, он не мог. Это было третье его лето в этом мире. Не только его – их всех, пришедших сюда вместе с Фомичевым. И за плечами уже несколько сражений и сотни дней тренировок. Хотя тренировки не в счет – он их просто не считал. Это было бессмысленно для профессионального спортсмена. А он им был – мастер спорта по вольной борьбе, претендент на чемпионство России, кандидат в члены сборной страны. И все это оборвалось в один миг. Вылетевшая на перекрестке под красный свет машина, удар в его автомобиль, реанимация, больница, несколько операций, полгода постельного режима и приговор – спорт больших достижений ему противопоказан. Диагноз сделал его обычным человеком, живущим простой и серой, в сравнении с предыдущей, жизнью. Он мог бы рискнуть и наплевать на этот приговор, но вот врачи и тренеры команд, к которым он обращался,– нет. Советовали заняться тренерской работой. Он попробовал. Все равно ничего кроме как бороться он фактически не умел. И понял, что тренерская работа – это не его призвание. Срывался на пацанов, требовал от них слишком многого. Потом сам расстраивался из-за этого. А не всем же быть чемпионами и не все могут отдаться этому делу душой и телом. Как он это делал. В общем, бросил, ушел с тренерской работы. Устроился охранником и стал потихоньку спиваться. И с женщинами ему не везло. Он уже был в том возрасте, когда партнерши мужчину оценивают не чувствами, а разумом. И жених из него получался незавидный. Да он и не старался. Поэтому, когда к нему поступило предложение от рекрутеров Фомичева, он долго не думал. Хотя вся легенда, придуманная ими, даже тогда казалась странной.
Но ему терять было нечего и жалеть некого. Себя самого он уже давно списал. И надо же! В первый раз так повезло! Все же адреналин ему требовался в бо́льшем количестве, нежели другим. Не всем, но многим, тут таких как он – каждый второй со своей непростой историей. Он помнит первую атаку, первого убитого. Хорошо хоть лица и глаз не видел – рубанул сверху, меч вошел в плечо, ломая кости, а дальше тормозить было нельзя – только успевай отмахиваться. Потом, уже в ППД, в казарме напился водки. Еще была из того мира. И не он один. Таких было много. Это местные – они просто как маньяки – людей пачками рубят и даже не морщатся.
Леон тоже такой. Он, когда к нему в десяток попал, знакомясь, спросил, знает ли господин десятник, чье имя носит? Ответил, что знает, и в свою очередь спросил, а знает ли Леон, чье имя носит? Тот начал рассказывать, что имя его значит на греческом языке, кто носил такое имя и так далее. Александр вздохнул, прервал объяснения и сказал, что теперь его имя будет не Леонтий, а Леон. И короче, и привычнее. Да и с короткой прической носатый и чернявый Леонтий был несколько похож на Жана Рено. Бородка только все портила – у нашего Леона она была поаккуратнее. Парни в десятке, услышав это, рассмеялись и утвердили новое имя. И хотя поучаствовал Леон с ними всего в двух сражениях, но в десяток влился сразу. Опыт жизни в мужском коллективе у него был серьезный. И как к профессионалу к нему претензий быть не могло. Это они еще убитых ими можно сказать на пальцах считали, а Леон над этим даже не задумывался. Александр был уверен, хоть и не видно было под прозрачным забралом лица Леона в бою, но скорей всего оно было такое же, как и на тренировках – спокойное и сосредоточенное. Он просто работал. Выполнял работу, на которую нанялся, которую умел делать и за которую ему платили деньги. Никаких эмоций! Иногда на тренировках, смущаясь и тихо – один на один – подсказывал десятнику. Опыта у него было – мама не горюй! А вот сейчас, в этом походе он не находит себе места. Спит плохо, выглядит тоже плохо. Весь ушел в себя. Но ему недолго осталось мучиться. Утром они будут на месте. И Александр рад, что сможет помочь ему и быть рядом с ним в такой момент. Парни из десятка безоговорочно тогда поддержали идею пойти с Леоном.
На этот катер они попали накануне вечером, до этого условия размещения были более комфортабельные – в каюте парохода. Однако на рассвете предстоит высадка в Хамлидже, и их десяток перешел на один из танкодесантных катеров мотострелков. Высаживаться они будут вместе, а дальше пути разойдутся. Мотострелки снова уйдут на рынок рабов, а их десяток двинется вслед за Досифеем. Освобождать из рабства семью Леона.
Началось все внезапно. Рулевой из рубки неожиданно позвал командира мотострелков, показывая ему на зажатую в свободной руке гарнитуру радиостанции. Десятник тоже резко подскочил со спального мешка, почувствовав начавший поступать в вены адреналин. Что-то будет! Неспроста это все! Хотя вроде бы в Хамлидж должны прибыть утром. И тут же почувствовал, как увеличилась скорость судна. В рубку он вошел следом за мотострелком, получив от того молчаливое согласие.
По связи шла перекличка – один за другим на связь выходили командиры отделений мотострелков. Получив подтверждение, что все его слышат, их ротный объявил, что их поход уже не будет неожиданным для противника. Поэтому принято решение операцию начинать безотлагательно – сразу по прибытию к городу. План пока остается прежним, однако учитывая изменившуюся оперативную обстановку, при подходе к городу будет проведена дополнительная разведка с БПЛА, и уже тогда план операции будет уточнен. Спустившись на палубу, Александр увидел, что его десяток, правильно поняв происходящее, уже потихоньку начал разбирать и готовить свое снаряжение. Рыцарю в полном доспехе подготовиться к бою – тот еще труд. Особенно учитывая, что оруженосцев, в отличие от реальных прототипов, у них не было. Ну, кроме как у Леона.
Подумав, Романов отдал распоряжение приготовить обед пораньше и прояснил обстановку личному составу. Время возможного прибытия на место он не знал, поэтому решил, что сытым все же воевать полегче будет, нежели голодным. Хотя исторический опыт говорил об обратном. Но Александр верил в крепость лат и почти не верил, что эту крепость кто-то рискнет проверять. По их плану вся операция должна занять минут двадцать, и пролитие крови в ходе ее маловероятно.
