Надо поинтересоваться у Леона, в кого она. Хотя – это может быть больной вопрос. И все же – она для него дочь – вон как готов был идти в одиночку освобождать».
Леон, заметив взгляды своих товарищей, осуждающе качнул головой и, сняв с себя плащ, накинул его на дочь.
Когда вышли из дома, ситуация во дворе поменялась. Во-первых, количество людей увеличилось. Как бы не удвоилось. Во-вторых, на камнях, выстилавших двор, в разных местах в лужах крови лежало несколько тел. Судя по одежде, не рабов. Либо рабов, но приближенных к хозяину. К вышедшему Леону и его дочери бросилась мать и младшие братья и сестры.
–Что здесь?– не отвлекаясь более на семью Леона, поинтересовался Романов у ближайшего бойца.
–Да эти… которые вооружились в том дворе, освободили местных, а потом отыскали вот этих,– воин кивком головы указал на тела,– и прикончили их. К радости местных.
–Ладно! Это их дела! Уходим!
–Командир!– окликнул его Леон. Во дворе установилась тишина.
–Командир, эти люди тоже хотят идти с нами.
Александр окинул взглядом толпу посреди двора.
«Под сотню! Не меньше! С другой стороны – какая разница? Нас ни меньше, ни больше не стало. Что несколько десятков везти, что сотню – разницы особой нет. Плюс как бы и для всего похода прибыль»,– прикинул он.
–Хорошо! Выходим на улицу, строим колонну! Построение прежнее – четверо сзади, остальные в авангарде!
Через несколько минут он понял, что ошибся, считая количество не важным. Построить людей оказалось совсем непростым делом, особенно учитывая, что общаться с ними можно было только через Леона и Досифея. Но они же сами с этим и справились. Но худшее их ждало впереди.
Дорогу впереди, за ближайшим поворотом улицы, перекрыл строй копейщиков в три линии. Сами по себе они десятку были не страшны. Но сзади копейщиков встали лучники, и их стрелы навесом полетели в колонну бывших рабов. Четыре скутума и пять остатков круглых щитов никак не могли прикрыть почти сотню бездоспешных людей. Раздались крики боли.
–Все назад!– Александр вместе с теми, кто шел с ним впереди, пытались своими телами закрыть отходящих за угол женщин и детей. Но стрелы в основном летели навесом, находя жертвы. И все же успели отойти. Убитых, по крайней мере, в этот момент не было.
Но тут бойцы, прикрывающие тыл, передали, что сзади тоже появился враг. Александр бросился туда. Действительно, на перекрестке в тылу выстраивался такой же строй копейщиков. Через минуту-две там появятся и лучники. Десятник огляделся и не увидел ни одних ворот в стенах. Спрятать людей было негде. Похоже, те, кто спланировал засаду, не случайно выбрали именно это место.
–Внимание! Слушай мою команду! Леон, переводи! Все скутумы отдать невооруженным – прикрыть ими женщин и детей. Весь десяток – атакует засаду впереди. Впереди командует Леон! Оставшиеся бойцы из рабов прикрывают тыл. Я остаюсь с ними. Всё! Вперед!
Десяток, раздвигая толпу, двинулся выполнять приказ. Александр остановил одного из своих бойцов и поменялся с ним оружием, отдав тому свой фламберг и забрав у того пояс с обычным одноручным, затем скинул рукавицы и, достав из кобуры на бедре ТТ, двинулся в хвост колонны. В ту же секунду свистнули первые стрелы. Снова кто-то закричал, и мимо него потоком побежали бывшие рабы, стараясь уйти под защиту стены. Пропустив их, он встал посреди улицы, широко расставил ноги и приготовился стрелять, стараясь корпусом закрыть тех, кто сзади. Бывшие рабы, так же прикрывая своими телами и щитами отступающих женщин и детей, отходили за угол.
«У меня шестнадцать патронов. Хотелось бы достать лучников, но они за копейщиками. Значит, нужно просто постараться не промазать и использовать каждый патрон».
Он прицелился в центр строя и выстрелил. И ничего не произошло! Александр даже оторопел, не веря своим глазам.
«Я не попал? Не может быть!»– пронеслись у него мысли, и тут копейщик, в которого он целился, сунулся вперед и упал.
–А! Сука!– сквозь зубы процедил десятник и тут почувствовал, что за спиной у него кто-то есть. В смысле кто-то прячется. А стрелы полетели теперь густо и все в него – рабы отошли уже за угол, и там слышались звуки схватки. Стрелы одна за другой ударяли в доспех и, не в силах пробить, отскакивали и падали у ног.
–Эй! Ты чего не ушел? Вот блин! И что мне с тобой теперь делать?– Он еще раз выстрелил, и снова после паузы один из копейщиков упал. Он видел – эти два выстрела поколебали во врагах веру в успех. И если бы не кто-то оравший за их спинами, наверное, уже разбежались бы. Но этот кто-то был, видимо, страшнее пистолета. Точнее смерти от него. Наверняка они не знали, что такое пистолет.
Стоявший сзади не отвечал, и Александр сообразил, что по-русски он не понимает. И тем не менее он продолжал говорить.
–Я сейчас медленно двинусь к стене слева, и как до нее дойдем – уходи за угол!
Самому Александру уходить было нельзя – если и эти с тыла выйдут в проулок, в котором сейчас скопились бывшие рабы,– им конец. Их сейчас только этот поворот и прикрывает. Скорей бы парни там разобрались! Он начал медленно передвигаться влево. Тот, кто прятался за ним, сообразил и держался за ним. Стрелы, летящие в Александра, попадали лишь в него. Он снова выстрелил. И снова попал. Но враги сообразили, что, если стоять на месте на месте, он их попросту перестреляет. Точнее, они не знали, как он их убивает, но поняли, что это делает именно он – железный варвар. Стрелы его не брали. И строй двинулся к нему.
Александр дошел до стены и крикнул:
–Уходи!
Однако человек за спиной продолжал топтаться на месте. Десятник, сжав зубы, от бессилия повлиять на того, кто ограничивал его в маневре, начал двигаться назад, продолжая стрелять. Правда, без особого успеха. То есть он попадал, но на место убитого становился новый воин. И строй уже был метрах в двадцати от Александра. Он уже перезарядился и начал отстреливать вторую обойму.
Неожиданно спина Александра во что-то уперлась. Он повернул немного голову вправо и понял, в чем дело,– там в стене был выступ и он своей спиной зажал того неизвестного в углу этого выступа. Ему некуда было деваться. Да и поздно! Копейщики уже дошли до него, фактически отрезав путь к отступлению. Все они ему едва доставали до плеча. Он среди них в своей броне смотрелся исполином. Один он бы смог прорваться, но сейчас – нет. Александр выхватил из ножен меч и тут понял, что латные рукавицы остались лежать там, где он начал стрелять.
–Держи!– Он вынул из ножен фальшион и, не глядя, сунул его назад.
Всё! Теперь только продержаться сколько сможет. Упершись плечами в угол, он приготовился биться. И вначале ему это удавалось. Он был высок. Гораздо выше своих противников. Длины его руки и меча хватило, чтобы перерубить древки несколько копий, не подпуская к себе врагов. А потом скользящий удар копья по кисти правой руки выбил у него меч. Он сунул левую руку за спину и крикнул:
