Фомичев обвел глазами всех присутствующих и остановился на начальнике аграрного управления, который в этом момент внимательно выслушивал двух своих заместителей, что-то азартно шептавших ему в оба уха. И, видимо, понимавшего, что одновременно они ему говорят, так как периодически кивал.
Наконец, он оторвался и, как в школе, поднял руку, прося разрешения высказаться.
–Мы внимательно слушаем!– Князь дал ему слово.
–Сначала общая информация по нашему аграрному сектору на данный момент. Центр нашего развития, как вы все знаете, находится практически на вершине смоленско-московской возвышенности, в гуще девственных лесов, с крайне бедными почвами. Поэтому у нас проблемы и с пастбищами для скота, и еще бо́льшая с площадями под зерновые культуры. При этом урожайность зерновых крайне низка. Не знаю, всем ли известно, но зерно мы вынуждены покупать. Своего нам не хватает. Благо средства на это в княжестве имеются, да и развитие картофелеводства резко снизило потребление зерна. Но увеличение площадей под зерновые культуры и картофель не поспевают за ростом численности населения. Мы, я имею в виду специалистов нашего сектора, большие надежды возлагали на выход в степную зону с ее черноземами или хотя бы в лесостепную. И готовились к этому. Сейчас мы готовы представить детальный план переноса основного объема сельхозпроизводства в район верховьев Оки. В основном это касается именно зерновых культур. Кроме этого, учитывая информацию, что в состав княжества войдет кочевье степняков, предлагаем переместить туда же и основные объемы животноводства. Разумеется, при наличии и человеческих ресурсов, и возможностей защиты территории. Но это вопрос уже не к нам.
–То есть вы тоже считаете возможным взять степняков на работу?
–Почему нет?– с места вклинился в разговор главный конюх.– У меня все подчиненные из их числа. И плохого сказать не могу. Коней любят и понимают. Они родятся среди коней, растут вместе с ними и умирают рядом. Лучше людей, понимающих лошадей, тут нет. Что в жизни этого кочевья поменяется? Только то, что зимовать они будут не на юге степи, а на севере. Зима получится у них длиннее. Но крыша над головой у них будет, кормом мы и табуны, и стада обеспечить сможем. Травы тут немерено. Да и они с голоду не умрут.
–Логично. Есть возражения? Нет. Тогда, я думаю, три дня нам хватит на подготовку. Собираемся и отплываем в Орел. Орду под руку взять нужно, хана им назначить и посмотреть, как у них там дела идут. И нужно эту информацию сообщить нашим нефтяникам. Ваши специалисты входят в эту группу – вы на месте уточните свои планы, и тогда их утвердим.– Князь указал на аграрников.
Отплыли на четвертый день. Виной этому было желание жен Фомичева и его ближников плыть с ними. Устроить эдакую экскурсию на пароходе. Инициатором, как предположил Фомичев, была Лизавета, но желание высказала она и от имени Расы и Лины. Фомичев с ходу отверг эту просьбу, однако, когда жены его «прижали», найти весомых аргументов против не смог. А потом к этому процессу подключились и жены ближников. Поэтому, посовещавшись с товарищами и учтя, что особых развлечений в жизни их избранниц нет, скрепя сердце вынуждены были согласиться. Хотя, по сравнению с аборигенами, их женщины имели массу развлечений. Например, читать книги, слушать музыку, смотреть фильмы в конце концов! Раз так в …дцатый. В общем, семьи заняли половину мест на личном пароходе князя. Для специалистов пришлось готовить второй пароход. Кроме этого, в караване шли буксиры с баржами. Везли припасы для увеличивающегося поселения и сельхозтехнику. Аграрники обещали за оставшееся лето по максимуму распахать окрестности Орла и осенью посеять озимые.
Маршрут до верховьев Оки был уже освоен в инженерном отношении и известен ее фарватер, поэтому добрались до места за четверо суток. Остальное заняло пять дней.
Орду приводили к присяге в первый же день. За прошедшие дни кочевников успели более-менее привести в порядок – отмыли, продезинфицировали, подлечили, кого смогли. Поэтому перед трибуной, на которой разместились князь и ближники с личной охраной, стояла отмытая, в относительно чистой одежде, толпа, сбитая в нечто подобное строю, среди которого тут и там виднелись белые повязки бинтов. Трибуна понадобилась не для повышения самомнения князя, хотя для аборигенов это было естественным, как воздух – князь есть князь, а для того, чтобы его попросту было видно всем. Все же толпа в пару тысяч человек – это не шутки. Князь, его ближники, личная охрана в латах и пурпурных плащах смотрелись весьма солидно. Даже стоящий на трибуне сотник легкой конницы в доспехе попроще не портил всей картины. Степняки доспехи оценили, и в глазах опытных воинов читалось понимание мощи, которой они вынуждены были подчиниться, и смирение перед этим фактом.
После непродолжительной речи через переводчика Фомичев принял клятву верности кочевья и назначил нового хана. Им стал командир легкой конницы, тут же князь назначил и его заместителя – им стал тот самый старик, через которого до этого и велись переговоры. От него не требовалось вести воинов в бой, он был связующим звеном между кочевниками и новым ханом, поэтому возраст не имел значения. Тут же свежеиспеченному хану и его заместителю при всех князем была поставлена задача к осени подготовить по нормативам княжества три сотни легкой конницы. Обмундирование, доспехи и оружие князь обещал поставить в течение этого лета. Денежное довольствие назначалось с сегодняшнего дня. От кочевья требовалось обеспечить выпас конских табунов и скота, который будет доставляться пароходами из центра княжества. Кроме охраны кочевья, легкой коннице вменялись в обязанность дальняя разведка в степи и выявление опасностей для города, будущего рудника и дороги, связывающей их. Кроме этого, всех детей, женщин и стариков, в которых не было необходимости в кочевье, можно было оставить в постоянном поселении, которое будет построено в пригороде Орла. Пропитанием и подходящей работой князь обещал обеспечить. Последнее кочевники встретили с непониманием и недоверием, однако новый хан и его сотня, ставшая основой для формируемых сотен легкой конницы, смогли привести серьезные аргументы в необходимости выполнения пожелания князя. Аванс денежного содержания был выдан вечером этого же дня, сразу подняв у степняков настроение и уровень доверия новому вождю. В тот же день со всеми назначенными новым ханом десятниками, полусотниками и сотниками начали с помощью полиграфа работать контрразведчики. В итоге кочевье уходило в степь через два дня, оставив после себя городок, пока еще состоящий из кибиток, в которых остались все старики, дети и бо́льшая часть женщин. Им оставили минимум скота и лошадей, которых можно было прокормить на месте.
Остальные дни ушли на ознакомление со строительством ГЭС, горнообогатительного комбината, порта и собственно самого города и крепости. И уже в последний день пришла радиограмма от одной из геологоразведочных партий, сообщившей, что найден пласт руды на минимальной для этого месторождения глубине в тридцать метров. Расстояние от города до будущего рудника составляло приблизительно девяносто километров. Фомичев поздравил всех с тем, что проект вступает в заключительную фазу. Осталась ерунда – вскрыть месторождение, достать руду, построить дорогу, довезти руду до города, переработать ее, погрузить на баржи, доставить в Вязьму и переплавить в сталь.
