Дан кивнул и прошелся к указанному месту. Это почти у самого окна, поэтому там достаточно светло, а еще рядом стоит кошачья поилка-фонтанчик, тихое журчание которой успокаивает.
В этой комнате отдыха есть персонал — котоняни работают посменно, потому что за пушистиками нужно следить и на выходных. Вроде бы как эти же люди следят за тем, чтобы котикам не докучали своим вниманием. Но, на самом деле, большая часть питомцев здесь весьма любвеобильна. Не все любят, чтобы им чесали животы и гладили спинки, но вот залезть на колени или привалиться боком — это святое дело. А еще кошки любопытны: тебя непременно обнюхают, особенно если ты нечастый гость на их территории.
У Дана есть свой любимчик: породистый персидский кот, белый, с крупными черными пятнами. Мордочка настолько плоская, что нос будто вдавлен в череп, а торчащие усы и брови делают его вечно всем недовольным. Впрочем, он действительно вечно всеми недоволен. Сотрудники агентства даже называют его Злюкой: он может и поцарапать, если ему что не нравится. Джинхо называл его Министр и Дан как-то перенял эту кличку.
Министр сам приходил к нему на колени. Он достаточно крупный, хотя, возможно, это из-за очень длинной шерсти. Не любит, когда его гладят, но с удовольствием подставляет шею под мягкое почесывание. Процедуру вычесывания, впрочем, переносит с дипломатической невозмутимостью: видимо, колтуны он не любит больше, чем людишек, которые смеют его трогать. Кошек здесь вычесывают и без посетителей — люди как бы зарплату за это получают — но Дан нередко чешет Министра сам, благо, расчески лежат повсюду.
Вот и сейчас, как только Дан сел, Министр вальяжной походкой направился к нему. Залез на колени, потоптался — Дан сам зашипел, как кот, когда этот хамоватый аристократ наступил туда, куда не стоило, — пока в итоге не улегся Дану на одну ногу: голова на колене, лапы висят по сторонам, хвост лежит на животе. Словно меховой коврик повесили сушиться.
Все время, пока Министр устраивался — а это заняло минуты три — Минхо внимательно наблюдал за происходящим.
— Впервые вижу, чтобы этот кот сам к кому-то приходил, — наконец сказал Минхо.
— Его все называют уродцем, поэтому он мне понравился, — честно сказал Дан. — Всегда раздражает, когда кому-то отказывают в любви только потому, что он недостаточно красив.
На взгляд Дана, впрочем, ничего уродского в Министре нет. Типичный персидский кот — у них у всех такие мордочки.
— Он когда-то был призером выставок, — улыбнулся Минхо. — Поэтому, возможно, и вредный такой: с детства по конкурсам красоты, считай.
— Как выставочный кот оказался здесь? — удивился Дан.
Хотя у него самого никогда не было домашних животных, он знал, что питомцы для выставок — это что-то вроде хобби и заработка одновременно. Таких котиков в приюты не сдают.
— Заболел, — пояснил Минхо. — Заводчики редко относятся к своим питомцам как к членам семьи. Когда стало понятно, что кота нужно долго лечить, решили усыпить. Ветеринар — молоденькая, жалостливая девчонка. Наврала, забрала домой, выходила. Но держать дома не могла — он успел ей всю квартиру в благодарность пометить. Так он оказался здесь… правда, кое-чего его лишили, так что для выставок он уже не годится.
— А, так он поэтому такой злой, — усмехнулся Дан.
Вроде бы все животные здесь кастрированы и стерилизованы, иначе кошачье царство росло бы слишком быстро, но Дан никогда всерьез не задумывался об этом.
— Мне кажется, он по праву рождения злой, — вздохнул Минхо. — Не любили котенком, вот и он никого не любит. Хотя… с тобой у него явно особые отношения.
Дан смущенно улыбнулся: причина благосклонности Министра была и ему до конца не ясна. Но приятно, когда пушистый демон, которого все обходят стороной, ложится ему на колени с самым блаженным видом.
— Вы пишете? — спросил Дан.
Он заметил, что строки в блокноте Минхо были похожи на стихотворные. Сами слова не прочитать, конечно, но на прозу или список покупок не похоже.
— Да, немного работаю, — кивнул Минхо. — Рано меня еще на творческую пенсию отправлять. А ты зачем пришел? Подумать в обществе понимающих существ?
Дан усмехнулся и кивнул.
— И что ты там себе опять надумал? — спросил Минхо.
Он наткнулся на непонимающий взгляд Дана и пояснил:
— Джинхо редко рассказывает, что именно вы обсуждали, но о твоем умении находить проблемы там, где их нет, он мне поведал.
Дан смущенно улыбнулся, но признался:
— Из-за релиза Desire все, что мы делали для выравнивания популярности внутри группы, снова сошло на нет.
Минхо удивленно вздернул брови:
— Ты так это видишь? Лично я смотрю на это иначе. Ты привлек новых поклонников. Пока что лично к себе, но часть из них заинтересуется группой уже сейчас. Остальные — позже. Когда группа становится популярнее, у остальных появляется больше шансов стать чьими-то любимчиками.
Дан неуверенно пожал плечами:
— Не знаю… мне кажется, что это не очень хорошо для группы.
Минхо, улыбаясь себе под нос, закрыл блокнот, неспешно вставил карандаш в держатель, застегнул хлястик блокнота.
— Чем дольше ваша группа на сцене, тем отчетливее я понимаю, что мы все делаем правильно. Да, первое время были сомнения, но сейчас все наши вынужденные решения кажутся очень удачными.
Дан непонимающе сощурился, но задать вопрос не успел. Минхо сделал очень короткую паузу, чтобы положить блокнот на столик, а после продолжил:
— Что касается твоей личной популярности… Давай начнем с того, что мы часто намеренно продаем одного мембера.
— Но даже вы с мужскими группами так редко делаете, — напомнил Дан.
Минхо кивнул:
— Да, но причина в характерах, а не в особенностях продвижения. Когда агентство намеренно выставляет одного мембера вперед, самое опасное — это состояние самой группы. Есть три варианта. Первый — это наши Flower до того, как за них взялся Сону. Они Воён оберегали всей группой, помогали ей и защищали от любых нападок. Таким образом девчонки были практически семьей. Для них ее популярность была частью их обязанностей. Второй вариант — пусть без такой сильной поддержки, но все же полное принятие того факта, что один из мемберов популярнее остальных. Просто рабочая обстановка, будто у одного из мемберов более высокая, но заслуженная должность. Третий вариант — когда некоторые мемберы считают, что позиция центра дана несправедливо и можно ее отвоевать. Вот в последнем случае и возникают все проблемы. Мемберы начинают ссориться внутри группы, делить власть, спорить из-за партий и позиций. Задача агентства — сделать так, чтобы таких ссор не было. И тут начинаются проблемы характеров. Девушки чаще готовы пойти на личные жертвы ради общих целей. Парни чаще хотят личного успеха.
Дан задумчиво наклонил голову: звучит логично. Парни действительно в среднем амбициознее девушек, особенно в Корее, где давление общества на мужчин может даже подавлять. Для того, чтобы быть достойным сыном и желанным партнером, недостаточно быть хорошим, нужно быть лучшим. В музыкальной индустрии это положение сохраняется, отношение к Центру всегда более уважительно, чем к остальным мемберам. У девочек это сглажено, а вот у парней проявляется во всем великолепии корейского чинопочитания. Дан ведь на себе это ощущает. Так как он центр группы и музыкальный продюсер, с ним почти все общаются как со старшим. Даже сторонний стафф, и те максимально вежливы, ему даже кланяются почти всегда первыми, за исключением некоторых популярных групп.
