Она на момент закрыла глаза, затем снова посмотрела на него и с дрожью в голосе сказала:
– Пожалуйста! Я начинаю бояться тебя... И мне так холодно. И я была не права. Если хочешь, доставь меня к Давиду, пожалуйста, доставляй. Я попрошу его простить меня. Мне... так холодно.
Она снова закрыла глаза. Ее била дрожь. Она не так уж сильно и лгала. Губы у нее действительно посинели от холода, ей действительно было страшно, и она понимала, что убежать не удастся.
– Почему-то я тебе не верю, – пробормотал мужчина. Меллиора открыла глаза и встретила его взгляд.
– Не знаю, – нехотя процедила она. – Я говорю правду.
Он покачал головой.
– Ты лгунья. Жалкая, маленькая лгунья, но мы это исправим.
Он поднялся на ноги. Меллиора стала отползать в сторону, боясь, что он хочет помочь ей встать.
– Нет, не надо, – просительным тоном сказала она. – Не прикасайся ко мне. Я встану и пойду сама.
Меллиора, покачиваясь, поднялась. От холода у нее стучали зубы, и она обхватила себя руками. Кажется, никогда в жизни она не чувствовала себя столь уязвимой. Прежде чем лезть в воду, мужчина разделся, однако на нем еще оставалась вязаная шерстяная рубашка, и он стал стягивать ее через голову. Меллиора отпрянула от него, но он нетерпеливо прикрикнул на нее, притянул к себе и накинул на нее теплую рубашку. Что ж, это было лучше, чем ничего. Она стояла неподвижно, опустив голову и трясясь всем телом.
– Пошли!
Он взял Меллиору за руку, и они двинулись по берегу к лодке, прибившейся к песчаной отмели. Меллиора спотыкалась – и вовсе не оттого, что выражала свой протест, а просто потому, что с трудом могла передвигать ноги. Снова чертыхнувшись, мужчина остановился и подхватил ее на руки. Чтобы не упасть, она вынуждена была прильнуть к нему, всем телом ощущая его недюжинную силу. Меллиора в смятении подумала, что этот человек вовсе не был чьим-то слугой, мечтающим стать рыцарем; он уже давно был воином, рыцарем, одним из людей короля, хорошо обученным и владеющим оружием.
Мужчина вошел в лодку, посадил Меллиору на сиденье и оттолкнулся от берега. Он показал на накидку и платье, лежавшие в лодке с того времени, когда Меллиора в первый раз покинула ее, – кажется, это было целую вечность назад!
– Оденься.
Меллиора взяла вещи и хотела надеть их поверх его рубашки.
– Миледи, я хотел бы получить свою рубашку назад, если ты не возражаешь.
Меллиора некоторое время молча смотрела на него, чувствуя, как в ней снова поднимается гнев. Ему нравилось дразнить ее. Пусть так, отлично. Он был человеком короля. И имел наглость шутить по поводу ее «благородного тела».
Она швырнула ему рубашку. Он поймал ее. Их взгляды встретились. Холодный бриз овевал обнаженное тело Меллиоры, но она не спешила, делая вид, что не может найти платье в куче одежды. Когда платье все-таки было найдено, Меллиора притворилась, что никак не может натянуть его через голову. А затем, уже одевшись, вдруг испугалась, что, дразня мужчину, зашла слишком далеко, поскольку он сидел совсем рядом, почти касаясь ее, и тянулся за ее накидкой. Одним движением он набросил капюшон ей на голову. И сел на место, устремив на нее взгляд. Меллиора его выдержала.
Взяв рубашку, он принялся натягивать ее, и в это мгновение весло стало выскальзывать из уключины.
– Весло! – крикнула Меллиора.
Ее спутник потянулся за ним. Поздно! Весло бултыхнулось в воду. Мужчина выругался.
– Господи, опять! Все-таки ты настоящий болван...
– Еще одно слово – и я задушу тебя! – пообещал он. Сбросив рубашку, он перелез через борт лодки и нырнул в воду. Меллиора видела, как он поплыл за веслом.
Затем она вдруг сообразила, что второе весло находится в уключине. Меллиора спешно пересела на место гребца и попробовала управлять лодкой одним веслом. Вначале из этого ничего не вышло, весло едва не выскользнуло, но в конце концов ей удалось продвинуть лодку вперед.
Однако через несколько гребков Меллиора почувствовала, что весло не поднимается. Повернувшись, она ахнула: ее ненавистный спутник догнал лодку и забросил выпавшее весло на борт. В полном отчаянии Меллиора попыталась ударить его веслом, которым гребла, но он уклонился от удара, а затем появился с другого борта. Она повернулась и успела толкнуть его в плечо. И в ту же секунду осознала, что начала борьбу не на жизнь, а на смерть, и если не победит, то...
Она отчаянно замахала веслом, но вскоре увидела, что бьет по воде. Мужчина исчез.
Трясясь от охватившего ее ужаса, Меллиора опустилась на сиденье. Слезы слепили глаза. Она приказала себе сделать несколько глубоких вдохов и попыталась успокоить себя тем, что если бы она не убила человека, то он убил бы ее, просто это была самооборона.
Тем не менее угрызения совести и душевные муки ее не оставляли. Кого она убила? Рыцаря, преданного королю. Вероятно, ему случалось иметь дело с дюжиной врагов короля, и он возвращался с поля боя победителем. И вот она хладнокровно убила его средь бела дня на середине реки.
Меллиора посмотрела на солнце и определила, что уже за полдень. У нее заурчало в желудке, и стало не по себе от того, что, убив человека, она тем не менее испытывает чувство голода. Надо не сидеть, предаваясь отчаянию, а действовать. Нужно поскорее добраться до лагеря викингов. В самые ближайшие часы, иначе опять начнет темнеть.
Надо перестать дрожать и постараться взять себя в руки.
И вдруг Меллиора вскрикнула, ибо увидела, что он вернулся. Он не погиб, и над ней снова нависла смертельная опасность. Словно морской демон, он выпрыгнул из воды и оказался на борту лодки. Когда мужчина выдернул у нее из рук весло, Меллиора решила, что настал ее смертный час. Взметнув руки над головой, она прикрылась, ожидая сокрушительного удара.
И стала быстро читать про себя молитву.
Однако слова молитвы постепенно замерли, ибо ничего не произошло. Меллиора открыла глаза.
Мужчина не смотрел на нее. Он сидел и прилаживал весла. Меллиора осмелилась тихонько вздохнуть. Ей следовало бы не шевелиться. Но ее била дрожь – как тут усидишь тихо?
– Ты жив...
– Твоей заслуги в этом нет.
– Я не хотела...
– Убить меня? А мне показалось, что хотела.
– Но ты не...
– Не убил тебя? Верно, леди, не убил.
– Понимаю, – сказала Меллиора. – Ты не хочешь доставить меня королю Давиду мертвой или избитой.
Она услышала, как он скрипнул зубами.
– Верно, леди Макадин, ты права. Я не хочу, чтобы ты была убита, искалечена или избита. Нужно отдать тебе должное – дерешься ты здорово. Ты или отчаянно храбра, или невероятно глупа.
– Я чуть не убила тебя, – напомнила она.
