– Значит, ты дочь викинга и драгоценный приз Уорика.
Гордо вскинув голову, она сказала:
– Приз – это имущество, лорд Ренфрю. Тебе его заполучить не удалось.
Ренфрю поднял бровь, поудобнее устраиваясь на раскладном стуле. Он не предложил Меллиоре сесть.
– Да, люди хотят богатства. Но большинство мужчин в не меньшей степени хотят женщин. Ты, дочь Адина, привлекла внимание многих мужчин. По тебе сходили с ума, предлагали огромные деньги, чтобы получить твою руку. Ты довела Ульрика до умопомрачения. Он сказал, что ты грозилась убить себя, если он тебя тронет.
– Это была не пустая угроза.
Ренфрю рассмеялся.
– Да, но это сделать гораздо труднее, нежели ты себе представляешь. В тебе сильна воля к жизни. Ты не станешь убивать себя. Какая женщина будет сводить счеты с жизнью, если она носит в чреве ребенка любимого человека?
Он неожиданно встал и подошел к Меллиоре. Обошел ее, чтобы рассмотреть со всех сторон. Одной рукой дотронулся до ее лица, второй стал ощупывать груди. У Меллиоры отчаянно заколотилось сердце. Ее подмывало залепить Ренфрю пощечину, однако усилием воли она заставила себя сдержаться. У нее был нож у голени. Она всегда носила его с собой. Но она была окружена со всех сторон.
– Ага, тебе страшно хочется убить меня, дочь викинга! – сказал Ренфрю, трогая ее соски. – Не следует этого делать. Я спасаю тебя от Ульрика.
– В самом деле? – Впрочем, это не имело значения. Если она убьет Ренфрю, кто-нибудь убьет ее. Ренфрю был прав – она не хотела умирать. Пока она жива, у нее оставалась надежда.
– Сегодня вечером я вряд ли покажусь вам привлекательной, лорд Ренфрю.
– Почему же?
– Я очень устала. И плохо себя чувствую. И если вы тронете меня...
– Ты убьешь себя. Я уже сказал, что я думаю об этой угрозе.
Меллиора покачала головой:
– Нет, лорд Ренфрю, не то. Просто я облюю вас с ног до головы.
Как Меллиора и рассчитывала, он отпрянул от нее, махнув рукой в сторону.
– Ты можешь спать на койке вон там, в глубине шатра. И не пытайся убегать. Я отдал приказ моим людям, чтобы они отрубили тебе пальцы, если поймают при попытке к бегству. Я изуродую тебя, леди. Клянусь в этом.
Меллиора нисколько не сомневалась в его словах. Впрочем, это не имело значения. Надо дождаться утра. Она слишком устала, чтобы пытаться совершить побег. Койка в глубине шатра создавала некое подобие уединения. Меллиора лежала в темноте с открытыми глазами и молила Бога о том, чтобы Уорик был жив. Чтобы они с Даро заключили между собой мир.
А что, если они не помирятся? Если перебьют друг друга? Как она будет жить?
Завтра она отыщет способ продолжить борьбу. Завтра.
Он придет за ней. Он жив и непременно придет.
Уорик придет.
Меллиора сомкнула веки. Неожиданно для нее из глаз брызнули слезы. Они окончательно обессилили ее, и она наконец заснула.
Ночью они нашли след и шли по нему. Это было нетрудно, так как по дороге прошла большая группа всадников с грузом. К утру они оказались совсем близко от викингов. Уорик, Даро и Ангус осмотрели местность и убедились, что противник расположил лагерь весьма продуманно. Нападать на них без предварительной подготовки и разумного плана было опрометчиво.
– Нужно соорудить огромные щиты, чтобы люди могли под их покровом подобраться к противнику и защититься от лучников, которые занимают высоты, – сказал Ангус.
– Да, – устало согласился Даро. Уорик стиснул зубы. Все это требовало времени. Его же страшно беспокоила судьба Меллиоры. Она так непокорна, а Ульрик так жесток... Уорик хотел лишь одного – чтобы Меллиора снова была рядом. Только это имело значение.
Утром он отправился проверять, как идет подготовка щитов. Он подгонял и торопил своих людей, которые и без того работали не покладая рук.
К полудню викинги уже знали о приходе войска Уорика. К счастью, к тому времени были сооружены большие передвижные щиты, и это спасло многих от неминуемой гибели. Сразу после обстрела прибыл гонец с требованием к Уорику сдать замок на Голубом острове, и тогда людям Уорика будет позволено покинуть поле сражения.
– Передай Ренфрю и Ульрику, что им будет дарована жизнь, если они немедленно вернут мне жену! – угрожающе надвигаясь на гонца, не в силах сдержать ярость, ответил Уорик.
Даро взял его за руку, отвел в сторону.
– Ты не должен показывать гонцу своей тревоги! – шепотом посоветовал он.
– Если она придет ко мне сейчас, – взяв себя в руки, сказал гонцу Уорик, – они останутся в живых. Если же ее обидели, они умрут страшной медленной смертью.
– Ульрик намерен тебя убить, лэрд Уорик. Затем он возвратится с твоей женой на Голубой остров, и она примет его как лэрда вместо тебя!
– Ничем более не могу помочь Ульрику, следовательно, он умрет, – сказал Уорик.
После этого гонец удалился.
Лежа на койке, она подумала, что вот и снова наступило утро. Усталость не проходила. Кажется, Меллиора находилась здесь уже два дня. Временами к ней заходил Ренфрю, чтобы подразнить и поиздеваться. К счастью, он был занят подготовкой к сражению, и у него оставалось мало свободного времени.
Она лежала, боясь радоваться.
Тому, что Уорик жив. Как и Даро.
Разумеется, прямо ей об этом не говорили. Но у нее есть уши, она в состоянии слышать.
Ее лэрд пришел за ней со своим шотландским войском, с английским войском Питера из Тайна и людьми ее дяди.
Они не перебили друг друга. Они объединились.
И уже это вселяло в нее надежду и радость. Однако... Проходили часы и дни, и Меллиора стала понимать, что Ренфрю предусмотрителен и умен, что он выбрал для своего войска очень удобное место. Уорику не так-то просто будет выиграть сражение.
Прошлой ночью она попыталась выйти наружу. В ту же секунду перед ней появились люди, и Меллиора испугалась, что они отрубят ей пальцы своими острыми топорами. Поэтому она поспешила объяснить, что хочет спросить их, нет ли где-нибудь поблизости воды, чтобы принять настоящую ванну. Стражники проводили ее к небольшому ручью, и она искупалась, не снимая нижнего белья. И все же это освежило ее после долгой тряски на лошади. Теперь она лежала и гадала, сколько еще будет длиться эта неопределенность.
Полотняная штора вдруг отодвинулась. Меллиора села на койке и увидела, что вошел Ренфрю.
Он остановился возле нее и опустился на колени. Меллиора оперлась на локти и настороженно отодвинулась.
– Ты лучше себя чувствуешь? – вежливо спросил он.
Она покачала головой.
