И посмотрела на Софью
— Значит только нам так повезло, — задумчиво проговорила Ирэн, пока не понимая, чем вообще это может обернуться.
— Вай, Ирэн, — успокаивающе сказала бабушка Нино, — Давид знал на что шёл, он справится.
Взглянула на Софью:
— Веришь в него?
Софья, которая всё это время сидела и широкими глазами смотрела и слушала, твёрдо ответила:
— Верю
— Вот и правильно, — совершенно без акцента сказала княгиня Дадиани, — верь в него и он выйдет победителем и будет твоим.
— Но ведь это не честно, — воскликнула Ирэн, — сколько там этих братьев и все на одного?
— Так жених тоже может попросить помощи у своих братьев, — сказала княгиня
— И сколько братьев у Давида? — саркастично спросила Ирэн, точно зная, что только один
Но княгиня Дадиани ответила:
— Братья у Давида самые сильные мужчины и ты их знаешь
Ирэн охнула:
— Якоб, Али, — они будут драться?
Княгиня улыбнулась:
— Ещё час назад я бы сказала не знаю, но после того, что я слышала от Терезы Леониди, когда она уходила от вас, скажу, совершенно точно будут. У Терезы пять братьев и все очень любят свою сестру.
Ирэн побледнела:
— А что она кричала?
— Она кричала, что «если не мой, то и не твой»
Глава 14
— Давай, Нино, рассказывай, что нам ещё надо знать про ваши обычаи, — Ирэн отправила служанку ещё за чаем и немного укоризненно взглянув на княгиню Дадиани, добавила: — разговор будет долгий
Бабушка Нино кивнула и начала рассказ. После того, как она закончила, Ирэн поняла, почему княгиня не рассказала это всё в столице или в Никольском. Потому что, если бы Ирэн всё узнала до того, как они выехали в сторону Горного княжества, она бы сделала всё, чтобы уговорить Софью Обухову не ехать, пусть бы Давид сам решал как сделать так, чтобы Софья из невесты стала женой.
Посмотрела на Софью, думала увидеть выражение ужаса на лице, но нет. Софья сидела спокойная и на лице её была только разве решительность.
— Ну, железная феечка, — подумала Ирэн, с таким выражением на лице, наверное, Жанна Д’Арк всходила на костёр, полная уверенности и веры в собственные убеждения и свою силу. Надеюсь, что мы избежим радикальных действий.
А вслух спросила:
— Нино, из того, что ты сказала, я понимаю, что чем быстрее мы обвенчаем Давида и Софью, тем быстрее закончатся все эти «пляски» вокруг чужого жениха?
Софья заинтересованно оживилась.
Бабушка Нино кивнула и произнесла:
— Есть сложность, раньше, чем через месяц после представления родителям нельзя.
— Так чего же мы ждём? Пошли к твоему сыну, — Ирэн намеренно использовала такую формулировку: не к «князю», а к «сыну».
Бабушка Нино оценила и кивнула:
— К сыну пошли, только переоденься
— Подарки брать? — по-деловому спросила Ирэн, подумала и ещё спросила: — А можно я Якоба позову, мы же с ним…как бы родители?
— Якоба позови, а подарки не надо, оставь на официальное представление, и да, это мой сын должен тебе подарки дарить, тебе принадлежит жизнь Давида, — хитро улыбнулась бабушка Нино
И Ирэн подумала: — Может в Горном княжестве мужчины и считают себя главными, но как много они делают только потому, что этого хотят женщины, которые стоят за ними. А Софья наша как раз из таких, кто может встать рядом. Боец!
* * *
У князя Кирилла Дадиани их, конечно, же не ждали, но не принять мать князь не мог.
Князь нервничал. Он собрал много информации сразу, как узнал, что Давид принёс клятву рода Ирэн Лопатиной. И вся эта информация была настолько противоречивой, что сперва он подумал, что информаторы его обманывают.
С одной стороны, ветренная глупая баба, сбежавшая с молодым офицером, с другой стороны серьёзная ответственная молодая женщина, взявшая на себя ответственность за семью отца и своих детей, талантливый изобретатель, за несколько месяцев, ставшая богатейшей женщиной империи, кавалер ордена Святой Анны. Как тут было не занервничать?
Да ещё теперь весь род обязан ей за жизнь сына и наследника.
Он успел спросить Якоба Морозова об Ирэн, но понял, что тот давно и безнадёжно влюблён, поэтому не в состоянии говорить объективно.
А вот Софья Обухова ему понравилась, ещё когда пришла первая информация о девчонке…
То, что он узнал об этой семье, говорило только о том, что родословная там чуть ли не древнее самого рода Дадиани.
Ему рассказали, как она вытаскивала сына после покушения, не побоявшись ни запачкаться, ни разрушить репутацию. Конечно, это мнение у него сложилось задолго до её приезда, и он считал, что она этакая высокая, крепкая, сильная, яркая и уверенная в себе девица, не очень-то доверяя письменным описаниям информаторов, считая их субъективными.
Поэтому, когда он увидел, маленькую, бледную до прозрачности, хрупкую девочку с усталым лицом, то сперва подумал, что это кто-то другой. Ну не может девушка таких достоинств выглядеть словно эфемерное существо. Но нет, девица представилась как Софья Обухова, но когда он что-то сказал, выказав скрытое пренебрежение, то в глазах девчонки словно огонь зажегся и князь явственно услышал звон клинков, вынимаемых из ножен.
И сейчас, когда дверь распахнулась и в его покои вошла мама, Ирэн Лопатина и Софья Обухова, то Кирилл Дадиани даже не удивился. Только удержал тяжёлый вздох и приготовился слушать. А вот облегчённый вздох князь не удержал, когда увидел, что вслед за явно решительно настроенными дамами заходит Якоб Морозов, рука у Якоба была забинтована.
— Сын, — в голосе княгини Дадиани были слышны весёлые нотки, но говорила и выглядела она при этом абсолютно серьёзно, — позволь представить тебе невесту Давида Софью Обухову и её наречённых родителей, Ирэн Лопатину и Якоба Морозова.
— Ого, это серьёзно, — подумал князь Кирилл, — жаль, что раньше не знал, что Якоб представляет интересы Софьи. Потом вспомнил, что в одном из первых донесений было указано, что воспитывалась Софья братом, потому как родители их погибли. И от когда-то большого и многочисленного рода остались только эти двое.
Якоб взял слово и сразу перешёл к делу:
— Кирилл, мы хотим назначить день свадьбы и чем раньше он будет, тем лучше. Что скажешь?
Дадиани тоже ответил прямо, раз уж Якоб не стал заходить издалека:
— Ты знаешь, Якоб, наши традиции это то, что делает нас сильным народом. Нас очень немного, но традиции когда-то помогли сохранить нашу нацию, и мы не можем идти против них. Поэтому всё, что я могу — это месяц.
