За ужином настроение было у всех приподнятое. Оказывается, недавно пришли письма от императора и Шувалова. К Ханидану подтягивали десятитысячную армию, чтобы даже не допустить возможности провокаций со стороны флота Бротты, около двадцати кораблей которой, недавно отчалили из туманных гаваней.
Забела и Морозов буквально светились, наперебой рассказывая, что сейчас происходит в ханстве. Между строк Ирэн понимала, что не всё так гладко и в отдельных районах периодически происходят стычки.
Узнала Ирэн и о судьбе броттского посла и шпиона Джона Лойсона.
Оказалось, что тот пытался бежать, переодевшись торговцем, путешествующим с наложницей. Правда поймали их совершенно случайно. Одна из жён Мустафы-хана, которую забрали родные, а в сопровождение им выделили солдат Стоглавой случайно увидела лицо наложницы и узнала в ней танцовщицу из Шемахи, которую видела в гареме Мустафы-хана в ночь его смерти.
Солдаты проявили бдительность и под личиной торговца обнаружили броттского шпиона. Теперь он сидит в подвале ханской тюрьмы и ждёт приговора или, если будет предложение со стороны Бротты об обмене или выкупе.
Али-Мирза не спешит с приговором, потому что надеется, что скоро у броттского подданого «развяжется» язык и можно будет многое узнать о планах генерала Лэмсдена.
Кстати говоря, и Морозов и Забела поддержали идею Ирэн с отъездом, только, если Забела выражал сожаление, что сам не может пока отвезти детей, то Морозов просил Ирэн обязательно его дождаться. Он постарается приехать на свадьбу, привезёт Давида. К тому времени станет понятно, что там с нефтером и можно будет отправляться обратно в центральную часть империи.
Но когда все узнали, что вместе с Ирэн едет Виленский, то сразу возникло напряжение.
— Серж, ты не можешь ехать, — сразу заявил Забела
— Да, — поддержал его Морозов, — пока не придёт армейский корпус и мы не получим подтверждения, что полностью контролируем Ширванское ханство, нельзя оставлять Али Мирзу одного.
— Ну, во-первых, — в голосе Виленского появилась холодность, — Али не один, а с вами, — приподнял руку, останавливая Забела, — а во-вторых, я уже переписал императорские полномочия… — на этих словах Виленский сделал паузу, — на вас обоих.
После этих слов возникла напряжённая тишина.
Ирэн наблюдала за мужчинами. Снова между ней и тем, с кем ей хочется быть встаёт империя. Пусть будет как будет. Пока она вернётся обратно в Горное княжество, завершит с нефтью, выдаст всё-таки Софью замуж, и поедет домой. Судьба сама ей подскажет правильный выбор.
* * *
Морозов и Виленский разговаривали, стоя на одном из многочисленных балконов ханского дворца, в неразрушенной его части.
— Ты хочешь вернуть жену? — спросил Морозов Виленского
— Да и не скрываю этого, — ответил Виленский, — а вот, с какой целью ты просишь её дождаться?
— Я люблю Ирэн и хочу сделать ей предложение, — спокойно ответил Морозов, в упор глядя на Виленского
— Ничего себе, Яша, я-то опасался, что Забела уведёт у меня жену, а тут ты, — в голосе Виленского звучал сарказм, — с такими друзьями, как вы и врагов не нужно
Помолчал, а потом спросил:
— А мне вот интересно, Морозов, а почему ты до сих пор этого не сделал?
Но Морозов не успел ответить, вместо этого он оглянулся на проём ведущий с балкона и сказал:
— Забела выходи, твой Батыр дышит так, что его в Кремле слышно.
Глава 43
— Простите, господа, что прерываю ваш, несомненно, важный разговор, но у нас проблема, — произнёс Забела
Мужчины вопросительно посмотрели на графа:
— Сюда с востока идёт войско Эриванского ханства, во главе войска стоит Баба-хан, по данным наших разведчиков около пятнадцати тысяч штыков. Баба-хан объявил себя наследником Мустафы-хана.
— Ты отправил донесение императору? — спросил Виленский
— Сразу же, как только узнал, и Александру Григорьевичу тоже, — ответил Забела в ответ на вопросительный взгляд Морозова.
— Уверен, — произнёс Виленский, —что Александр даст приказ о присоединении Эриваня, он давно хотел объединить приграничные ханства с Горным княжеством. Сколько у нас есть времени?
— Дня четыре точно есть, потом всё будет зависеть от их конницы, — ответил Забела
— А что за конница? — спросил Морозов Забела
Но ответил ему Виленский:
— Знаменитая конница Шамсаддина, «быстрее ветра». И это действительно может иметь решающее преимущество.
Сергей Виленский задумался, потом посмотрел на Андрея и Якоба и сказал:
— Пошли к Али, есть идея, но не здесь
Друзья ушли с балкона, а через некоторое время из гиацинтовых кустов, плотно посаженных под балконом, вылезла маленькая фигурка и тихо, словно тень вышла за территорию дворца через отвалившийся кусок ограды.
* * *
С утра к дому, в котором временно находилась Ирэн, подъехали повозки с навесами, две кареты и отряд воинов, в котором были и императорские гвардейцы и солдаты Горного княжества в черкесках.
А в самом доме уже с рассвета царило оживление, Ирэн, Равшана и дети собирались в дорогу. Вещей было немного, то, что успели купить детям, уместилось в пять сундуков, два сундука было у Ирэн и два у Равшаны.
По пути планировали заехать на большой рынок, находящийся на выезде из Баку и докупить всё, что может понадобиться в новом месте и для женщин, и для детей, а также продуктов на первое время.
Примерно в девять утра, умытые и позавтракавшие, дети были рассажены по повозкам. К Ирэн подошёл один из гвардейцев в офицерском звании, представился как Ефим Поселягин и сообщил, что у него приказ не задерживаться, а выезжать как можно скорее.
У Ирэн сразу мелькнула мысль, что что-то не так и она спросила:
— Что-то случилось? Где барон Виленский? Мы должны были ехать вместе
Офицер ответил:
— У меня приказ выезжать как можно скорее, барон, видимо, нагонит нас в пути.
Ирэн поняла, что от солдата ничего не добиться и пошла к карете, на которой планировалось ехать одной, но они с Равшаной-ханум решили, что поедут вместе.
Пока шла к ней подбежал самый шустрый мальчишка, Михаил, тот самый, кто первый рассказал им про детишек.
— Ирэн-ханум, — начал он, а Ирэн подумала, что пока ещё не до конца выветрилась из мальчишек, вбитая палками ширванская наука, но поправлять не стала, ещё успеют переучиться, когда вернутся на Родину.
— Да, Мишенька, слушаю тебя, — наклонилась к мальчику Ирэн
— Я знаю, почему господин Виленский не приехал, — прошептал Михаил и глазёнки его засверкали от радости, что он может помочь доброй Ирэн, которая стала им родной.
