— Когда ты так говоришь, звучит ужасно. Но что-то же надо делать. Не стоять же просто так или писать какие-то нелепые бумажки, которые ректор попросту выкинет, даже не посмотрев.
— Жизнь вообще несправедлива, Нейна. Разве справедливо, что я умер так рано и не смог быть с любимой и своим ребёнком?
— Нет, — едва слышно произнесла она.
***
Нейна Аркур
— Ты сейчас очень похожа на Мариссу, — продолжил Джеймс, и Нейна вздрогнула. — То же упрямство, та же решимость, то же желание спорить с обстоятельствами. Но разве то, что она сделала, как-то улучшило ситуацию? Разве исправило что-нибудь?
— Конечно! Она вернула тебя. — Битву за сдержанность и спокойствие Нейна проиграла. Слёзы хлынули так, словно прорвало плотину на водохранилище.
— Да разве вернула? — Джеймс протянул руку и погладил дочь по щеке. Совершенно неощутимо. Словно никто и не прикасался. — Она лишила себя диплома, хорошей работы, спокойного существования. Лишила тебя беззаботного детства, подруг, безопасности. Заставила увидеть собственную смерть от когтей нечисти, вынудила бежать от разозлённой толпы. А теперь ты ещё должна своими руками отправить отца за грань. Разве это то, чего она желала? Разве это то, чего хочешь ты? И разве произошло бы всё это, если бы Марисса смирилась с обстоятельствами, со случившейся несправедливостью отгоревала потерю и начала жить дальше?
— Но это совсем другое. — Нейна прижалась к двери — сил стоять не было.
— Не другое. Может, не такое важное и не с такими последствиями, но… Иногда лучшее, что можно сделать — это смириться.
Нейне казалось, лучшее, что можно сделать — это умереть. Хотелось, чтобы неуловимый Высший нашёл её в подсобке и забрал в Бездну. Любые мучения виделись не таким болезненными, как те, что терзали и переворачивали душу прямо сейчас.
— Но я не хочу. — Она закрыла лицо руками.
— Знаю, это невыносимо. Я прошёл через это сам и меньше всего желаю тебе того же.
От призрака вдруг пришла волна утешения, и дышать стало легче. Слёзы потекли быстрее, но они уже не душили, а словно смывали застарелую грязь, уносили боль, прогоняли тьму, оставляя лёгкость и пустоту, которую следовало наполнить новыми мыслями.
Но мысли не приходили. Ничего не приходило. Всё продолжало казаться огромной ошибкой. Разве могла заблуждаться мать? Было ли лучше, проживи они иную жизнь? Не ту, что избрала для них Марисса в минуту слабости. Жизнь, где не пришлось бы постоянно переезжать, где появились бы настоящие друзья, где Нейна умела бы доверять людям… Она не могла ответить ни да ни нет. Она просто не знала. Но вдруг на секунду увидела ту дорожку, по которой ей не суждено было пройти из-за чужого решения, принятого ещё до её рождения. И поняла. Да, если бы мать знала, как всё обернётся, она не стала бы вызывать демона. Она отпустила бы душу Джеймса, перевернула страницу, не длила агонию ещё восемнадцать лет. Она хотела, чтобы дочь росла в других обстоятельствах, и до самой смерти винила себя за опрометчивый поступок.
— Мама, — всхлипнула Нейна. Было непереносимо сознавать, что жизнь, которую она сама считала волне счастливой, оказалась наполненной страданиями для родного человека. Внутри всё переворачивалось и болело. За мать. За себя. За Джеймса. И ещё больше за то, что другая жизнь на секунду показалась предпочтительнее случившейся. Это ли не предательство? Но было ли оно на самом деле, если каждый из троих был готов переиграть всё обратно, но просто не мог?
— Я всё поняла, — глухо сказала Нейна.
Внутри вспыхивали и гасли эмоции и мысли. Мелькали с такой скоростью, что она не успевала поймать ни одну из них. Всё словно рассыпалось на части, разрушалось, и непонятно было, как выстроить себя заново. Ей казалось, что она сходит с ума и удерживается в сознании только благодаря присутствию и воздействию Джеймса. Лёгкие волны его сожаления, грусти и надежды на лучшее уносили лишнее и давали возможность зацепиться за мысль, что она не одна. И не рухнуть вниз, а зависнуть на краю пропасти, по чуть-чуть возвращая себе устойчивость и отходя назад.
— Ну что? Не пойдёшь ни с кем воевать из-за штрафа? — уточнил Джеймс, когда Нейна пришла в себя настолько, чтобы продолжить. Она дёрнулась, как от удара, и раздвинула пальцы, чтобы посмотреть, насколько серьёзно задан вопрос. За разговором совсем забылась украденная победа Тейлора, но переживать дальше по этому поводу просто не осталось сил. Может, на это и рассчитывал призрак? Но нет, это было бы слишком цинично даже для него.
— Не пойду. Как-то не до того стало. Хотя не могу сказать, что я согласна.
— Есть ситуации, когда надо спорить и бороться с судьбой, а есть такие, где надо подчиниться, положиться на мудрость других, понадеяться, что они разберутся, даже если это делает больно или усложняет жизнь. Уверен, ты научишься различать, где какая.
В подсобке воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Нейны. Она пыталась, но всё ещё не могла принять новую картину мира. Хваталась за все подряд мысли, но они разбегались в разные стороны, не давая шанса отвлечься.
— Тебе бы умыться. — Джеймс легонько коснулся носа девушки. Это было очень странно — она всё ещё закрывала лицо ладонями, которые, конечно, не являлись преградой для призрачных пальцев. В носу зачесалось.
— Прекрати, я сейчас чихну. У меня и так нос опух. — Она шмыгнула, убрала руки и с упрёком посмотрела на друга. Думать о внешности было гораздо лучше, чем о поломанных судьбах. И измученный разум с радостью ухватился за такую возможность. — Это из-за тебя я так выгляжу.
Рукавом мантии Нейна вытерла лицо, порадовавшись, что та влажная от дождя, и лишние мокрые пятна никого не удивят.
— Глаза красные, нос тоже… Тебя так Эддерли разлюбит и бросит. — Джеймс начал привычно поддразнивать, и Нейна неожиданно для самой себя хихикнула, хотя и прозвучало это скорее как всхлип. А ведь ещё несколько минут назад казалось, что она никогда не сможет развеселиться.
— Он и так меня бросит. Я скоро заблокирую дар. — Улыбаться расхотелось, но и мысль о блокировке не вызывала грусти. То ли смирение, то ли равнодушие после случившегося срыва.
— Знаешь, ты как-то плохо о нём думаешь, — укоризненно покачал головой призрак. — Вот никогда бы не поверил, что буду защищать Эддерли. Но заблокированного дара маловато для того, чтобы вы расстались. Разве что, ты сама наделаешь глупостей.
— Я не делаю глупости! Это план! — возмутилась Нейна. От равнодушия не осталось и следа.
— Делаешь глупости по плану? — поддразнил Джеймс. — Глаза засверкали, румянец вернулся… — он печально улыбнулся. — Сходи к Эддерли, поздравь с третьим местом. Думаю, ты сейчас нужна ему. А он тебе.
— Джеймс, стой…
Но в подсобке, кроме неё, никого не было. Вздохнув, Нейна ещё раз вытерла лицо, отряхнула мантию и взялась за ручку.
— На крыше… — донеслось из пустоты. Она кивнула, распахнула дверь и пошла в учебный корпус.
