Ответить я не успела, потому что случилось непредвиденное. Откуда ни возьмись появилась моя дорогая и безумно любимая сестрица с большой доверху наполненной корзиной.
Увидев нас с Коулом, Эмми решительно направилась в нам.
Я тут же подобралась, не ожидая от этой встречи ничего хорошего, а сестра внезапно преобразилась. Плечики опустила, глаза с поволокой, на губах робкая, совсем не свойственная ей улыбка:
—Можно вас попросить о помощи,— вопрос, произнесенный с придыханием, предназначался Коулу,— мне велели принести сюда чистые плащи. Так тяжело…еле держу…
И при этом меня ненавязчиво сдвинула в сторону. Наглость просто поразительная!
—Эмми…— начала было я, но, как назло, вернулся Райдо.
—Что стоишь, как истукан? Корзину в зубы и понес.
Коул виновато посмотрел на меня, вздохнул и забрал ношу у моей сестрицы. Она тут же начала потягиваться и разминать якобы затекшую спину, не забывая при этом выпячивать вперед свою грудь. А грудь у нее внушительная — раза в три больше, чем моя.
Я разозлилась еще сильнее, и уже была готова ляпнуть что-нибудь эдакое, но Хонер снова нетерпеливо вмешался.
—Чего тормозим?! Хеммери с добром — туда,— указал кивком,— Ева — на занятия. Бегом!
Ослушаться магистра по боевой подготовке не посмел никто.
Коул потащился с корзиной в подсобку, Эмми увязалась за ним под предлогом, что ей якобы надо все разложить и забрать корзину, а я поплелась прочь.
Злилась очень сильно. Почти дымилась. Вдобавок на выходе столкнулась с Дианой. Она смерила меня убийственным взглядом, потом посмотрела вслед удаляющемуся брату, рядом с которым важно вышагивала Эмми, и недовольно поджала губы.
Ни одна из нас дорогу уступать не собиралась, поэтому мы столкнулись плечами, прошипели друг другу пару ласковых и разошлись.
Мне очень хотелось поругаться, но до начала занятий оставалось совсем немного времени, поэтому пришлось поднажать. Остаток пути до учебного корпуса я проделала бегом, но в аудиторию попала с минутной задержкой и чуть не застонала.
Потому что это было совместное занятие с Вестниками и его, неожиданно для всех, вела госпожа Нора
* * *
В аудитории стояла непривычная тишина. Адепты даже шевельнуться лишний раз боялись, чтобы не привлечь к себе внимание строгого преподавателя. И по закону подлости, это удалось сделать мне.
Кажется, Нору мое появление даже обрадовало. Вернее, не оно само, а возможность лишний раз отчитать меня и опозорить перед другими.
—Так, так, так…— она отложила в сторону указку, которую до этого держала в руках, и предельно участливым тоном поинтересовалась,— и кто же это у нас пришел…позже положенного времени?
—Простите…
—Адептка Найтли любит спать?
—Нет, я просто…
—Или в Муравейнике нет такого понятия, как пунктуальность?
—Есть, но…
—Но вы не поняли его значения? Слишком сложно для вас?— она в открытую унижала меня перед группой.
В воздухе запахло грозой. Никто из адептов не хотел бы сейчас оказаться на моем месте. Пытаясь казаться как можно незаметнее, они опускали головы к тетрадям, и только Доминик счастливо улыбался.
—Минус пять баллов, адептка Найтли. На вашем месте я бы серьезнее относилась к таким мелочам, иначе уйдете в глубокий минус, еще до начала сессии,— скупо улыбнулась госпожа Нора,— а теперь садитесь. Не отнимайте время у ответственных адептов.
Я покраснела до кончиков волос и торопливо плюхнулась за ближайшую свободную парту.
На этом занятии мне пришлось попотеть. Госпожа Нора объясняла построение сигнальных символов, и эта тема отдаленно пересекалась с начертанием рун. Крайне отдаленно, но тем не менее она постоянно задавала вопросы именно мне, как единственной рунистке на потоке.
Естественно, на большую часть вопросов я не могла ответить. Мне еще не хватало знаний, но госпожа Нора каждый раз выворачивала все таким образом, будто я полнейшая бездарность, не знающая элементарных вещей.
В общем, к концу занятий у меня было уже минус десять баллов и дополнительное задание.
Одно радовало, Доминик, как мой закрепленный напарник, тоже должен был его сделать.
—И почему я должен этим заниматься?— негодовал он,— это она ни черт не знает и ответить не может, я-то тут при чем?
Наивный, еще не понял, что с госпожой Норой бесполезно спорить.
—Адепт Оливио, будьте так добры, расскажите нам основы построения первых сигнальных символов,— произнесла она, не отрывая взгляда от своих записей.
—Ну…эээ…— Ник замялся,— это…как его…
—Прекрасно, адепт Оливио. К перечисленным ранее пунктам задания, добавьте и этот вопрос тоже.
Парень возмущенно нахохлился, а я исподтишка жестами показывала ему, чтобы заткнулся и не усугублял. Нам и так придется повозиться с дополнительным заданием, не хватало, чтобы благодаря этому задиристому болвану вопросов стало еще больше.
Ник меня не любил, но домашние работы он не любил еще больше, поэтому сдался и угрюмо произнес:
—Да, госпожа Нора. Я все понял.
—Надо же, какой смышленый.
Вроде похвалила, но прозвучало колко. Если меня она откровенно не любила, то к остальным относилась просто свысока. И вряд ли во всей академии нашелся бы человек, считающий ее душевным собеседником.
С занятий все уходили притихшие. Вежливо прощались возле дверей, никто не толкался, не распихивал остальных плечами, не суетился. Просто образцовые адепты.
Зато оказавшись в коридоре, переглядывались и со словами:
—Ура, вырвались,— разбегались кто куда.
Я тоже разбежалась, но ненадолго. Десять шагов и меня бесцеремонно развернули и за плечи впечатали в стену.
—Эй!— возмутилась я, когда Ник навис надо мной и склонился так близко, что чуть не уткнулись нос к носу.
—Как ты меня достала, Найтли!
Я попыталась отлипнуть от стены, но он снова меня прижал, еще сильнее, чем прежде.
—Из-за тебя одни проблемы!
—Руки убери…
Он проигнорировал мое предупреждение:
—Значит так! Идешь в библиотеку, делаешь это идиотское задание и приносишь мне. Уяснила, деревенщина?
Я уяснила только одно — в обиду себя давать нельзя. Прогнешься один раз — потом так и будут ездить.
—Перебьешься.
У него губы поджались в тонкую линию, глаза полыхали. Ему так сильно хотелось меня удавить, что он этого даже не скрывал:
—Нарываешься, Найтли! Забыла, где твое место?
—А ты забыл, как хрустит нос, когда его ломают?— мило улыбнулась я и, вцепившись в мужские запястья, попыталась убрать его руки. Как бы не так. Тогда улыбнулась еще шире,— я иду в библиотеку в пять. Придешь — так и быть сделаем совместно. Нет — ни строчки не дам списать.
