Пользуясь тем, что оказалась в комнате первой, я заняла место слева. Заглянула в шкаф, пытаясь представить, что туда положу. С добром у меня скудно, даже трусов лишних нет, а единственный носовой платок отдала избитому бедолаге в подвале.
—Ладно, дело наживное,— утешила себя и перешла к тумбочке. Внутри две полочки, на которые тоже нечего класть,— кхм.
Зато есть кровать! И на нее я могу положить себя!
Я села на краешек, ожидая что будет жестко и колюче, но матрас оказался удобным, пружинистым и даже не скрипел. Скинув ботинки, я плюхнулась на него в полный пост и, зажав себе рот ладонью, завизжала.
Поступила! Мать вашу, поступила! Из Муравейника в Хайс, в Весмор!
Осознание накатило по полной, и по венам побежал дикий кипяток. Вплоть до этого момента меня все еще терзала мысль, что я сплю и вижу жутко привлекательный, подробный, но все-таки сон. А сейчас, лежа на своей новой кровати, в своей новой комнате, я наконец поняла, что все. Не сон. Правда. Невероятная, умопомрачительная правда.
Эмоции переполняли.
Давясь смехом, я принялась колотить пятками по матрасу, а потом и вовсе вскочила и начала прыгать.
—Поступила, поступила, поступи…ла.
В тот момент, когда я, задрав руки кверху, с перекошенной восторгом физиономией, голосила от радости, дверь в комнату медленно открылась.
На пороге стояла Кайла.
—О, нет,— она обреченно закатила глаза,— нищета, мне кажется, ты ошиблась комнатой. Закутки для убогих где-то внизу.
—Сама ты убогая,— огрызнулась я, сползая с кровати.
Радость немного скисла.
Наблюдая за тем, как белобрысая небрежно закинула в шкаф свой кожаный рюкзак, а потом прошлась по комнате, недовольно морща точеный нос, я думала о том, что у судьбы черное чувство юмора.
Поступила, но стала предметом позорного спора. Заселилась в хорошую комнату, но получила в соседки самую невыносимую зазнайку. Что дальше?
—Где Стелла?
Я ведь действительно думала, что буду и дальше жить с рыжей. Пусть она странная, но мы с ней поладили, и я к ней уже начала привыкать. А вот Кайла Браш под боком — это последнее, чего бы мне хотелось.
—Откуда мне знать,— Кайла взяла в руки подушку, придирчиво ее помяла, зачем-то понюхала и бросила обратно на кровать,— я за блаженными не слежу. Но если ты решишь свалить к ней, буду не против. Вы друг друга стоите.
—Мечтай больше.
—А чего мечтать? Все равно скоро вылетишь.— Убежденно сказала блондинка и, подойдя к окну, распахнула шторы,— блеск.
Наш корпус стоял бок о бок с пятиэтажным мужским. И в данный момент из окна напротив, на нас пялилась чья-то глумливая физиономия.
—Ясно, голой не походишь,— цыкнула она и снова задернула тряпки. Потом развернулась ко мне,— значит так, деревня. Жить с тобой я не собираюсь, и буду требовать, чтобы тебя отселили…Мало ли что ты из своего Муравейника притащила. Блохи какие-нибудь, тараканы…
—Боишься, что мои деревенские сожрут твоих породистых?— ответила ей с милой улыбкой, а сама подумала о том, сильно ли мне достанется, если я отметелю ее так же, как и того бедолагу в подвале.
—Ха-ха-ха, смешно,— Кайла скривила губы,— сильно не раскладывайся. Скоро переезжать… Ах да, у тебя же нечего раскладывать. Нищеброды из Муравейника путешествуют налегке.
С этими словами она решительно направилась к выходу, и успела закрыть за собой дверь за секунду до того, как я запустила ей в спину подушку.
Гадина какая! Не хочу я с ней жить! Не нужен мне никакой третий этаж. Лучше уж в подвале, чем с этой заносчивой язвой.
Я была готова к тому, что по требованию избалованной аристократки меня переселят из хорошей комнаты в место попроще, и даже хотела этого. Но Кайла вернулась минут через пятнадцать красная, как помидор и злющая, как черт.
Не глядя на меня, она тут же прошла в душевую, со всей дури хлопнув дверью. Донеслись звуки льющейся воды и неразборчивое, но явно ругательное шипение.
Когда она вышла обратно, я спросила напрямую:
—Меня переселят?
—Нет! Эта бабища на вахте сказала, что распределение идет один раз и до конца срока обучения. Никаких переездов. Коровища кривоногая.
—Зато у нее красивый кулон с незабудками.
Блондинка громко выдохнула, села на свою кровать и уставилась на меня своими голубыми глазищами:
—Значит, так. Если мне придется терпеть твое присутствие, то сразу озвучим правила.
—Валяй,— прошипела я в ответ.
Не скрывая досады, Кайла скрипнула зубами и продолжала все таким же жестким тоном:
—В комнате не гадить. Не переношу нерях. Твои вещи только на твоей половине. Все, что найду на своей — тут же отправлю в помойку.
—Согласна.
—Не разговаривай со мной. Не смотри. Не подходи ни здесь, ни на учебе. Мы просто делим одну территорию, никакого общения мне не надо.
—Взаимно.
—И самое главное. Я сюда пришла учиться. Поэтому никаких кутежей, никаких парней. Будешь мне мешать — я найду способ превратить твою жизнь в ад.
—Справедливо. У меня встречное требование. Можешь считать меня невидимкой и воротить нос, но не смей вставлять мне палки в колеса. Я тоже пришла учиться, и порву любого, кто попытается мне мешать.
—Договорились.
По-хорошему тут надо было бы пожать друг другу руки, но мы отвернулись, сделав вид, что никого рядом нет.
Глава 3
Спустя пару минут Кайла молча вышла из комнаты.
—М-да,— протянула я, когда дверь за ней закрылась.
Вот это подарочек, всем соседкам соседка. Даже грустно стало. Как с ней жить-то? Это же вечное состояние войны, как дома с сестрами, которые только и мечтали нагадить исподтишка. Неужели и здесь так же придется всегда быть начеку?
Тошно.
За окном уже начинало смеркаться, тяжелые, хоть и светлые шторы света не добавляли. Я все-таки решила их раздвинуть. Пусть смотрят, мне все равно. Ничем плохим я не занимаюсь, голой, как сказала Кайла, бродить не собираюсь. Так что пусть.
—Да блин…
Соседний корпус, третий этаж, самое ближнее окно. И кто в нем?
Хеммери!
Первый порыв — задвинуть шторы обратно. Я дернулась, но руки словно чужими стали. Вцепились в ткань, сминая ее в кулаках и безвольно дрожали. А я смотрела, не в силах отвести взгляд от наглеца, который еще несколько часов назад прикидывался влюбленным, а теперь беседовал с какой-то девкой.
Да-да, прямо у себя в комнате!
Она ему что-то эмоционально высказывала, а Коул стоял, уперевшись руками в бока и, запрокинув голову, смотрел в потолок с видом человека, которого все достали.
