—Ты зануда!
—А ты выскочка!
В общем, обычное наше занятие. Мы ворчали, бухтели, но помогали друг другу, давно уяснив, что если провалится один — то провалимся оба.
Ник вытаскивал там, где не хватало моих девчачьих сил, а я там, где нужны были мозги и ловкость. Это конечно не Хеммери, с которым как за каменной стеной, но принципе тоже не плохой тандем. Если бы время на пререкания и споры не тратили — вообще бы цены нам не было.
Нам удалось без происшествий собрать пять первых точек, и я уже начала думать, что Райдо пошутил насчет сюрпризов, но тут пришла очередь полосы, которую надо было преодолевать ползком, под натянутой колючей проволокой.
Делать нечего. Плюхнулись и поползли. Вроде все было как обычно. До середины, а потом…
—Найтли, пошевеливайся,— Ник вырвался на полкорпуса вперед,— а то…
И не договорил. Потому что прямо из грязи взметнулась черная лапа, сотканная из теней и мглы, ухватила его за физиономию и с размаху макнула в грязь.
—Мать твою!— завопил он и отпрянул, зацепившись за проволоку, и тут же нас обоих тряхнуло магическим разрядом.
Тут уж мы оба заорали и наперегонки поползли к выходу.
—Что это было?— вскочив на ноги, он принялся стирать с лица плотные комья грязи.
—А я откуда знаю!
В этот момент, площадка наполнилась разноголосыми воплями. У всех разом начали проблемы — кто-то беспомощно болтался на теневом щупальце, кто-то пытался отбиться от странного облака, пытающегося стянуть портки, а кого-то и вовсе по рукам-ногам смотало, превратив в большую гусеницу
И только Райдо стоял на возвышении и посмеивался над нашими мучениями.
Оставшийся забег напоминал кошмар. Только начнёшь подтягиваться, чтобы забраться на развалины, как из окна на тебя растопыренная черная пятерня бросается. Либо склизкая, как червяк, либо холодная, как туман на кладбище. Или на канате повиснешь, а она хвать снизу и давай трепать из стороны в сторону, превращая и без того сложное упражнение в дикие качели.
Вреда они не причиняли, но мешали знатно. Все силы и внимание уходили на то, чтобы увернуться от очередного выпада и не попасться в западню. Поэтому к финишу мы приползли скорее дохлые, чем живые. Да и не все. Кого-то так к земле мглистым облаком придавило, что не подняться. Так и лежали, словно в коконе да глазами хлопали, не в силах даже рта открыть.
Райдо на выручку не спешил. Вместо этого, довольно поглаживая гладковыбритый подбородок, прошелся вдоль наших измученных и существенно поредевших рядов:
—Неплохо, цыпляточки, неплохо. Я думал, и треть вас до конца полосы не доберется, а оказалось больше половины.
Адепты на насмешливую похвалу не отреагировали. Все, как один, сидели на земле и пытались продышаться. На моем плече тяжко вздыхал блондин, а у меня даже не было сил его оттолкнуть. Тело дрожало, руки тряслись, на зубах задорно скрипела земля. Зато никто больше не мерз — от нас валил пар, а на дождь уже никто и внимания не обращал. Подумаешь, капает что-то. Какая разница, если уже и так сырые до самых трусов.
—Теперь вы представляете, что такое тренировки повышенной сложности,— продолжал наш наставник.— Отныне мы будем работать именно в таком режиме, и я надеюсь, что в следующий раз вы не станете голосить, как девки в бане, а окажете достойное сопротивление моим помощникам.
—Как?— простонал один из будущих стражей.
—А мне откуда знать,— хмыкнул Райдо,— голова у вас не только для того, чтобы в нее есть. Что-нибудь придумаете.
Не знаю, как остальные, а я понятия не имела, что можно придумать, если из дара у тебя только возможность рисовать руны.
В общем, приуныли мы все, призадумались.
Хонер тем временем развернулся лицом к полигону, покачал головой, мол откуда столько дураков на мою голову, и звонко щелкнул пальцами.
В тот же миг те, кто безвольным коконами валялся на площадке, взмыли в воздух и устремились в нам. Щупальца, сотканные из черного тумана, небрежно выкидывали их на землю и исчезали, втягиваясь обратно в землю, а бедные адепты, кувырком пролетали несколько метров.
—Не хотел бы я оказаться на их месте,— угрюмо пробурчал Ник, а я подергала воротничок, который внезапно начал душить.
—Я надеюсь, сегодняшнее занятие вам понравилось,— с учтивой улыбкой поинтересовался Райдо,— в следующий раз продолжим. Может идти.
Я стряхнула с себя зазевавшегося Доминика. Он неуклюже повалился на бок, а я с кряхтением поднялась и похромала к выходу, на ходу вытирая чумазую физиономию.
—Надеюсь, вам понравилось,— ворчал обычно миролюбивый Браен,— еще и издевается!
Я ободряюще похлопала его по плечу. Он был их тех, кого спеленало и заблокировало на площадке. Обидно, наверное.
Добравшись до своей комнаты, я не раздеваясь прошла в душевую. Грязную одежду скинула специальную нишу, туда же отправились хлюпающие ботинки, а сама забралась под горячую воду. Пришлось изрядно постараться, чтобы отмыть себя, а еще больше усилий ушло на то, чтобы разобрать волосы. В них оказалась столько земли, что при желании можно было набрать целый горшок и посадить цветочек, или закопать клад.
Еле отмывшись, я выползла в комнату, переоделась в чистое и сухое, и с тоской посмотрела на кровать. Сейчас бы поспать часик — тело гудело от напряжения и требовало отдыха, но впереди предстояло высидеть еще две пары. Одна из которых по сигнальным символам у госпожи Норы, а вторая по контурам у магистра Хейдена.
Ни то, ни другое у меня сегодня категорически не получалось. Руки дрожали так сильно, что я не могла ни линии ровные нарисовать, ни круг замкнуть. В итоге дала госпоже Норе прекрасный шанс наградить меня жирным неудом и очередной угрозой отчисления. Ник, кстати, тоже отхватил, потому что был не в лучшем состоянии, чем я.
Зато Хейден порадовался, когда мы пожаловали к нему такие убитые и измотанные.
—Сегодня будем тренировать восстановление энергетического баланса,— сказал он, потирая руки,— не все крутится вокруг физических сил. Иногда они есть, спрятаны где-то глубоко внутри нас, а наружу вырваться не могут, потому что заблокированы. Тогда им нужно помочь — активировать источники, направить каналы. Что ж, приступим.
Очень скоро Хейден понял, насколько сильно он нас сегодня переоценил. Какие источники? Какие каналы? В голове пусто! И все попытки активировать что-то у напарника приводили лишь к тому, что било колючим разрядом и его, и меня саму.
—Теперь моя очередь!— прошипел Оливио, потирая бок, после очередной моей попытки взбодрить его,— готовься.
У него тоже ни черта не получалось.
В итоге мы еще больше запыхались и под конец уже просто сползли на лавки, отказываясь шевелиться.
—Вот бездари,— беззлобно сокрушался магистр, а мы в ответ только мычали,— все, проваливайте, чтобы глаза мои вас больше не видели.
