На этой возвышенной ноте нас и прервали. К нам подошел незнакомый Страж и сурово спросил:
—Ева Найтли?
—Да,— я поспешно вскочила на ноги,— что случилось?
—Письмо тебе. Велели передать,— сунул мне в руки простой серый конверт.
Я удивленно покрутила его, но не нашла ни единой пометки, кроме моего имени:
—От кого оно?
—Понятия не имею. Велено передать — я передал.
Он ушел, а я в полнейшей растерянности продолжала рассматривать конверт, но распаковывать его не спешила.
—Что там написано?— Стелла от любопытства вытягивала шею, пытаясь увидеть хоть что-то.
—Пока не знаю,— я сунула записку в сумку, решив, что посмотрю позже, когда останусь одна,— идем домой. Холодно.
И мы побрели к женскому корпусу.
Глава 7
В конверте оказалось послание от Хеммери. Написанное на небольшом клочке бумаги, слегка небрежное и потертое, оно вызвало у меня небывалый всплеск эмоций. Я и поревела, вспоминая свою растоптанную любовь, и поругалась, и снова поревела, в теперь уже оттого, что соскучилась по этому мерзавцу.
Потом ринулась писать ответное. И снова из крайности в крайность. Сначала это было гневное послание, в котором я запрещала ему писать мне, думать обо мне, вспоминать меня. Указывала направление, в котором он может смело двигаться, в случае если не оставит меня в покое. Желала всеобъемлющего счастья с моей любимой сестрой, ну и заодно острого поноса. Им обоим.
Потом писала второе письмо: слезное и тоскливое. Из разряда: ой-ой-ой, на кого же ты меня покинул? Я так тебя любила, а ты…
Оба прочитала, еще раз громко поругалась и выкинула, решив, что обойдется без ответного письма. Во-первых, я девушка гордая, во-вторых, понятия куда его отправлять. Так что перебьется.
Смелая такая, решительная…
Только ночью кошмары мучали, в которых я бежала по туннелю из свернутого листа бумаги, и он скручивался все сильнее и сильнее, превращаясь в узкий лаз. А потом перья и карандаши словно осиный рой кружились вокруг меня, норовя воткнуться то в руку, то в ногу, то в глаз. И где-то над головой, почему-то голосом Райдо гремело: Пиши, Найтли! Пиши.
В общем, веселая ночка выдалась, а утром, когда я села отрабатывать очередные руны, выяснилось, что карандаши не просто так снились — у меня все пишущие принадлежности закончились и последний огрызок норовил вот-вот совсем истереться.
Можно было поклянчить у той же Кайлы, или у Доминика отобрать, да любой с потока не отказал бы в такой малости, но мне внезапно захотелось прогуляться.
В отличие от остальных адептов я безвылазно сидела в Весморе. Родственников у меня не было, поэтому в выходные я к ним в гости не уезжала. Деньги я тратить не любила, поэтому в городе мне было делать нечего. Там ведь как, идешь вдоль торговой улицы, на прилавки и витрины вроде даже и не смотришь, а потом хоп и полные руки кульков со всяким барахлом. А поскольку я копила на свой салон, такие траты для меня были совершенно недопустимыми. Всем необходимым меня, как и любого адепта, обеспечила Академия, остальное — блажь.
Но сегодня, я внезапно поняла, что устала от серых стен, от дорожек, присыпанных первым снегом и синевы в глазах от учебной формы, поэтому отправилась в деканат за разрешением.
Мисс Тревис — секретарь учебной части — отнеслась к моему появлению настороженно:
—Куда это ты собралась?
—В лавку писаря. Для учебы надо кое-чего прикупить. А еще хочу конфет из Сладких Грез.
—Ты сопровождающего предупредила?— строго спросила она, выписывая пропуск,— Верано в курсе твоего желания пойти в город?
Черт, я забыла про Лекса! То дурацкое распоряжение, что в город я могу выходить только с ним, никто так и не потрудился отменить.
—Может, не надо? Со мной ведь наверняка кто-то из Стражей увяжется? Зачем мне Верано?
—Ничего не знаю,— она сурово посмотрела на меня поверх очков,— или с ним, или никак.
И демонстративно отложила уже подписанный пропуск в сторону.
Вот ведь напасть!
Я даже предположить не могла, где его может носить в выходной день. Может на полигоне дополнительно вкалывает, может в лаборатории торчит, а может и вовсе спит. Чем бы он ни занимался, уверена, новость о том, что я собралась в город, его не обрадует.
К счастью, бегать по Весмору в поисках бывшего наставника мне не пришлось. Он будто почувствовал, что нужен, и сам появился в деканате.
Меня удостоил небрежного кивка, а с мисс Тревисс вежливо поздоровался:
—Доброе утро!
—Здравствуй, Лекс,— улыбнулась она и кончиком изящного пера указала в мою сторону,— у нас тут девушка с просьбой…
—Мне сейчас некогда,— гад отреагировал прохладно, затем добавил,— мне нужно в город. Выпишите разрешение?
Секретарь просияла:
—Отлично! Как раз по этому поводу Ева и пришла. Ей тоже нужно в Хайс. А ты ее сопровождающий.
—Сопровождающий…— удивился было Лекс, но спустя миг обреченно поднял взгляд к потолку,— пффф, я уже забыл об этом. Может, как-нибудь без меня?
—Правила есть правила,— мисс Тревис развела руками.
Тогда Лекс обернулся ко мне:
—Я уверен, ты хочешь дома остаться.
—Не хочу.
—Хочешь,— с нажимом повторил он. Но когда это на меня действовало?
—Я уже пошла, догоняй.
И схватив со стола свой пропуск, устремилась к выходу.
—Найтли!
Я даже не обернулась. Вместо этого в припрыжку устремилась к лестнице, слетела на первый этаж и бегом выскочила на улицу.
Погода стояла пасмурная, но без дождя и снега. Даже ветер и тот затих, хотя еще вчера норовил сбить с ног любого, кто посмеет зазеваться. Для похода в город — лучше и не придумаешь.
Прекрасно понимая, как сейчас бесился Лекс, я побежала к воротам. С него ведь станется — поймает и силком в общагу отнесет, лишь бы под ногами у него не путалась. Поэтому мне нужно было как можно быстрее оказаться за пределами Весмора.
Сунув пропуск в руки сторожу, я выскочила через узкую калитку и припустила к городу по замерзшей аллее.
Последний раз я была тут во время отбора, когда кругом цвело и зеленело, теперь же все изменилось. Деревья стояли серые и голые, пышные кусты щетинились тонкими облезшими ветками, под снегом местами коварно прятались стылые лужи.
Мне нравилось. Я бодро шла вперед, напевая себе под нос старенькую песню и старательно делая вид, что не слышу позади себя жестких и крайне недовольных шагов.
—Так и будешь плестись позади?— не выдержала я, когда до города оставалось всего ничего.
