Перед темным провалом двери на земле, над потухшим костром, возвышался большой котел, сейчас пустой. Через поляну, метрах в двух над землей, тянулись веревки с пучками трав, которые по идее должны были сохнуть, но при такой влажности между ними только растянулись белые нити паутины, а воздух наполнялся стойким и густым ароматом специй и цветов.
Участок вокруг домика был утыкан кольями разной длины, торчащими в сторону лесных зарослей, а на некоторых из палок красовались маленькие, какие-то высохшие и стянувшиеся головы животных. Они совсем не походили на настоящие.
—Интересное место,— пробормотал Черный, рассматривая совершенно неуютное оформление.
—А как ты хотел? Хорошо, что мы не обедали,— кинув внимательный взгляд на одну из голов, буркнул я. Кажется, она была почти свежей, то ли козлиной, то ли еще какого-то мелкого животного, но пока еще не успела «завялиться» в местном климате.
—Пришли,— из домика, лишенного дверей и стекол в провалах окон, вывалился мужчина.
Сперва я подумал, что это старик, так он был сгорблен и патлат, но при повторном взгляде стало ясно, что ошибся. Шаману не было больше тридцати, если только он стареет так же, как обычный человек. С толку сбивало грязное лицо и волосы, покрытые какой-то белой массой, похожей на подсохшую глину. От этого у меня самого зачесалась голова, словно я ее месяц не мыл.
—Долго же вы добирались,— обвинительно ткнув в нас длинным кривым ногтем, вскричал шаман и почему-то ухватился за палку, приставленную к стене дома. До этого я ее как-то не заметил, а теперь с интересом рассматривал оружие с костяным набалдашником. Кажется, бедренную кость какого-то весьма крупного животного загнали в полую палку, закрепили ее там и сделали что-то похожее на колотушку. Сустав, круглый и матово-серый, наверняка мог нанести весьма серьезный вред, если такой штукой зарядить по голове.
—Торопились, как могли,— не поддаваясь на провокацию, спокойно, почти безразлично отозвался на эти обвинения Хейзед.
—Очень долго!— между тем бушевал шаман, позвякивая какими-то подвесками и костями на поясе, обходя босыми ногами свой котел по кругу и приближаясь к нам.
Я обернулся, желая по выражению лица мальчишки понять, нормальное это поведение их мудреца, но того уже не было. Кажется, местные предпочитали держаться от гнева шамана подальше. Хорошо, что на нас не распространялись их суеверия.
—Вы добирались очень долго,— продолжал шаман, опять тыкая в нашу сторону своим длинным грязным ногтем.— Почти все пропало! Времени все меньше, а вы совсем не торопитесь!
Когда между мной и шаманом осталось не более метра, я дернулся вперед. Одним движением поймав тонкую, какую-то хрупкую руку шамана, я крепко сжал пальцы, пуская через кожу немного жара, что клокотал внутри.
—Мы прибыли сразу, как стало ясно, что именно стоит делать. И никто не попытался нам помочь в понимании. А если ты еще хоть раз ткнешь в мою сторону своим костлявым пальцем… клянусь небом и собственными крыльями, я сломаю его. И тогда тебе придется придумать другой способ устрашения.
За спиной раздался тихий шелест. Хейзед стряхнул свои черные клинки. Его тоже неимоверно раздражало такое поведение шамана. Не было у нас столько терпения, чтобы выносить необоснованные обвинения и такие театральные выходки.
Мудрец отшатнулся, стоило мне разжать пальцы. На его темной, сухой коже остались красные пятна. Но я сдерживался, так что ожог должен был пройти через пару дней, не набухнув.
—Или ты станешь говорить с нами нормально, или мы развернемся и уйдем отсюда, и тогда можешь продолжить завывать,— холодно произнес Хейзед.— Не желаешь объяснить, куда и почему мы опоздали? И почему это известно тебе, но не нам.
—Я только вчера все это узрел,— нехотя, совсем другим тоном, баюкая опаленную руку, произнес мужчина, сгорбившись еще сильнее.— Если судить по старым легендам, то время уходит. И его все меньше. А вчера мне открылось, что вы можете предотвратить большую беду.
—Какую беду?
—Если желтый туман опустится на наши леса, многие, очень многие умрут. Как было несколько поколений назад. Тогда почти никто не спасся, кто жил в низинах. И все может повториться. Если вы не найдете черный камень звезды и не усмирите его.
—Почему мы?— теперь мне стало действительно интересно. Я думал, что встреча с этим шаманом будет бессмысленной, а оказалось, что все закручивается независимо от нашего желания.
—Так сложились пути, так сплелись нити,— почти запел мужчина, потряхивая плечами так, что все бусины и камни на его теле зазвенели-зашуршали.
—Оставь это. Говори нормально,— потребовал я.
—Но я же шаман!— возмутился мудрец, глянув на меня темными, сердитыми глазами. Кажется, он на самом деле не мог иначе.
—Пусть так, но ты сам сказал, что у нас нет времени. Так что оставь свой спектакль для местных. А нам выдай суть. Мы ищем ведьму, что знает путь к камню звезды. Где она?
—Да не ведьма она. Так, название одно,— с презрением отмахнулся шаман, окончательно перестав паясничать и впадать в транс.— Вот мать ее, да, та была талант. А эта — пародия балаганная, не больше…
Мужчина замолчал, словно почувствовал, что еще миг — и я просто привешу его на сук ближайшего дерева от нетерпения.
—Не здесь она. Много южнее, где самые болота. Ушла туда пару лет назад. Говорят, прячется от кого-то.
—Если даже ты, в такой дали от нее, знаешь, где она, значит, выходит у нее не то чтобы хорошо,— хмыкнул я. Что это за тайная жизнь, о которой все вокруг знают.
—Да, нет. Прячется она хорошо. Мало знать место. Нужно еще знать путь к нему. А это уже не так просто.
—Но, думаю, ты нам расскажешь. Тебе ведь надо, чтобы мы добрались до нее. И как можно быстрее,— я не спрашивал. У меня уже был ответ на этот вопрос.
* * *
—Мама, вы не правы!— я, чуть покачиваясь, стояла посреди столовой, где весь стол был завален баночками, тюбиками и тряпками, и пыталась отговорить драконову маму от разгрома одного из бельевых шкафов, который я только на прошлой неделе закончила приводить в порядок. Но прекрасная рыжая леди, вдохновенная и неугомонная как стая лисиц, ничего не желала слушать. Ей непременно нужно было разобраться в ситуации и сделать это как можно скорее.
—Но, ласточка моя,— махнув рукой с бокалом, непримиримо-мягко пропела эта великолепная женщина,— мы еще не смотрели с тобой те травы, которыми ты переложила белье.
—Но я с ними всю жизнь знакома,— пытаясь угадать по плавному покачиванию, в какую сторону бросится драконица, чтобы поймать ее, возразила. Рукава платья были закатаны по локоть, а руки измазаны всем, что мы сумели найти в кухне или в уборочных кладовых.
—И все же, я настаиваю на полной проверке, Инг. Эмилия! Ты вписала последнее?— обратилась драконица к своей неизменной и невероятно спокойной помощнице, что стояла тут же с блокнотом, выписывая время и название пробника.
