– И правда как? – спросила Кайра, обращаясь к Игану. – Вы же так уверены, что ваша мощь намного превосходит силы мятежников!
Дэрроу шагнул к ее лошади и вытащил из-за голенища нож.
На мгновение Кайре показалось, что он собирается вонзить его ей в сердце, чтобы тут же на месте покончить со всем, но он перерезал веревки, стягивавшие ее запястья.
– Могли бы поблагодарить меня, – буркнул он. Кайра молча смотрела на него, потирая запястья. – Сделаете хоть одно движение не в том направлении – и я сдеру с вас живой шкуру. Ричард, моего коня! И прикажи строиться. Мы выступаем.
* * *
Известие о перебежчике обеспокоило Аррена. Тот мог донести англичанам, что заболоченный луг за мостом представляет собой настоящую ловушку для всадников в тяжелых доспехах. По обе стороны от насыпной дороги была поросшая травой жидкая грязь, в которой вязли лошади.
Может, он так и сделал.
Но англичане либо пренебрегли его мнением из-за чрезмерной гордыни, либо не поверили, как предателю.
Возможно, английские полководцы оказались не столь хороши. Поговаривали, что Уоррен просил короля освободить его от командования войсками в Шотландии, ссылаясь на нездоровье, но Эдуард отказал.
Зато Крессингхэм рвался в бой, готовый раздавить бунтовщиков, однако его ненавидели и презирали даже собственные воины.
Как бы там ни было, конница англичан двинулась по мосту, добротному, но слишком узкому, и рыцарям пришлось образовать колонну в два ряда.
– А мы чего стоим без дела? – волновались шотландцы.
– Всем ждать! – приказал Аррен своим людям.
Обучение дисциплине не прошло даром: благородные рыцари и простолюдины, богатые и бедные, молодые и старые терпеливо ждали.
Англичане шли.
Полчаса. Час. Полтора часа.
Шотландцы стояли.
– Аррен? – нервно окликнул его Патрик.
– Мы ждем.
Выдержка, дисциплина, терпение.
Лишь Пикту не стоялось на месте, он переступал ногами и махал хвостом, отгоняя досаждавшего ему овода.
– Спокойно, – тихо сказал Аррен, похлопывая коня по крупу.
Может статься, что это последний день его жизни. А если нет…
Сумеет ли отомстить? Весь год он жил, согнувшись под тяжестью вины, заглушая боль яростью. Если он уцелеет в битве…
Прошло еще полчаса.
Если уцелеет, то, возможно, похоронит наконец своих мертвых. Освободится от прошлого, обретет будущее, станет независимым и свободным, как Шотландия.
Аррен не хотел думать о Кайре. Но – возможно, в свой последний час – невольно вспомнил, как оставил ее спящей на берегу, как сказал, что не женится на ней и никогда не полюбит.
А вот полюбил, она стала ему необходимой. И убеждал он, в сущности, не Кайру, а себя, ибо велик его долг по отношению к тем, кто умер. К Алесандре, нежной, ласковой жене, которая принадлежала ему душой и телом, разделяла его мечты об освобождении Шотландии.
Сегодня он заплатит свой долг, пусть даже ради этого потребуется отдать собственную жизнь.
Минуло еще полчаса.
Англичане шли и шли.
Он посмотрел в сторону Эбби-Крейга, откуда Уоллес наблюдал за перемещением войск.
А шотландцы не покидали своих позиций.
Английская конница перетекала через мост – знатные воины и рыцари с оруженосцами, которые несли штандарты с гербами.
Лошади нетерпеливо гарцевали под всадниками.
В напряженной тишине слышалось звяканье сбруи.
Ветер трепал знамена, Затем протрубил рог.
Это был сигнал.
– Вперед!
– К бою!
– Копьеносцы! На фланг, к мосту! Захватить переправу!
Аррен поднял меч. Воздух огласился боевыми кличами, от которых стыла кровь, и шотландская конница понеслась вперед, отрезав английскую кавалерию от остальной армии. Рыцари в тяжелых доспехах и кони начали барахтаться в трясине. Лишь небольшому числу лучников и пеших воинов удалось пересечь заболоченное пространство.
Теперь они думали, как бы им переправиться назад и вернуться к своим.
Шотландцы не дали им такой возможности, рубя на мосту тех, кто сумел отступить. Уцелевших сталкивали в реку.
Кругом стоял невообразимый шум от лязга металла, воплей умирающих и ржания испуганных коней. Пешие воины стаскивали с лошадей рыцарей, которые отчаянно сопротивлялись.
Аррен, орудуя мечом и щитом, вышибал противников из седла, а его воины добивали их на земле. Он видел, как несколько человек стащили с лошади Крессингхэма и зарубили, явив своеобразное, хотя и невольное милосердие.
Удар сзади, отраженный кольчугой, отвлек Аррена от мыслей о Крессингхэме. Он сосредоточил внимание на теснивших его англичанах, ни на минуту не забывая о Дэрроу, которого видел в каждом противнике.
Но он был не единственным шотландцем, жаждущим мести. Отовсюду раздавались крики:
– За Берик! За Данбар!
– За отца! За брата!
«За мою жену!»
За спиной Аррена бился Джон, слева – Теин, справа – Патрик. Легко управлявшийся с мечом отец Корриган благословлял тех, кого отправил на тот свет. Неподалеку отбивался от рыцаря Брендан, но он был слишком юн для такой битвы и не замечал всадника, который занес над ним меч.
– Брендан! – крикнул Аррен, понимая, что не успеет помочь юноше.
Зато Патрик обернулся на его крик и предупредил Брендана. Тот моментально пригнулся, а когда англичанин по инерции вылетел из седла, убил его ударом в горло.
Аррен облегченно вздохнул, но тут же услышал свист :меча и обернулся. Его контратака заставила англичанина отшатнуться, конь врага поднялся на дыбы, и рыцарь, падая на землю, успел только вскрикнуть, раздавленный собственной лошадью.
Несмотря на отчаянное сопротивление, англичане во множестве гибли, а те, кто смог прорваться к мосту, тонули в холодной воде. Их сбрасывали в реку, и тяжелые доспехи увлекали несчастных на дно.
Когда Аррен наконец огляделся, то увидел, что противников не осталось.
Вокруг на залитой кровью траве лежали бездыханные воины, с моста доносились крики:
– Наша взяла! Мы победили!
– В погоню!
Шотландцы начали преследовать отступавших к Стерлингу англичан.
Аррен хотел двинулся за ними, но помедлил, заметив толпу, пребывавшую в явном волнении. Перешагивая через трупы и расталкивая мужчин, он пробрался в центр плотного кольца воинов.
