В тот момент, когда ее шагов больше не было слышно, моя семья собралась вместе.
—Зачем ты привел сюда незнакомую женщину?
—Это семейное мероприятие.
—Серьезно, Дакота? У меня только что родился ребенок.
Я уже открыл рот, чтобы сказать им, что это была одноразовая акция, когда другой голос заполнил комнату.
—Привет.
Мой позвоночник напрягся, когда я медленно обернулся и увидел свою бывшую девушку, Пету, входящую в комнату с букетом розовых роз.
—Ты как раз вовремя.— Коко обняла ее одной рукой после того, как Пета поставила цветы на столик.— Дакота только что приехал, так что мы можем начинать.
Пета встретилась со мной взглядом, знакомым годами, которые мы провели вместе. Знакомым, но не успокаивающим. Он не был домом.
—Привет.— Она улыбнулась и подошла к нам.
—Привет.— Я наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она потянулась к моим губам. Мне повезло увернуться и коснуться уголка ее рта.
Это было неловко, и мы оба отошли друг от друга. Ее глаза метнулись к полу, в то время как мои обратились к моей сестре на больничной койке.
Волосы Коко были заплетены в длинную косу, перекинутую через одно плечо, совсем как у мамы. Она улыбалась, но это было не из-за ее новорожденного ребенка. Это было из-за меня и Петы, стоявших бок о бок.
Независимо от того, сколько лет прошло, Коко была настроена свести нас. Для нее Пета была старшей сестрой, которую она всегда любила и хотела сберечь.
Коко давила на меня больше, чем кто-либо другой, чтобы я вернулся домой, надеясь, что я женюсь на Пете. Единственный раз, когда она отступила, был, когда Пета вышла замуж за одного из наших одноклассников через несколько лет после того, как мы расстались. В то время я был на ранчо чуваков, радуясь, что она нашла кого-то другого.
Но потом, примерно через год, они развелись. Коко клялась, что это потому, что Пета все еще была влюблена в меня. Может быть, так оно и было.
Мне всегда нравился Пета. Но любовь? Я никогда не был влюблен.
—Ты хорошо выглядишь,— сказал я ей.
Ее глаза поднялись с пола. Они были полны тоски, и я пожалел о своем комплименте.
—Ты тоже. Как и всегда.
—Спасибо,— отрезал я, сохраняя безучастное выражение лица. Я не хотел давать ей ложную надежду.
Пета была прекрасна. Одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. У нее были длинные, густые черные волосы, которые ниспадали до середины спины. Ее глаза были круглыми и черными, как уголь. У нее были пухлые губы, которым всегда завидовали мои сестры.
И она была такой милой.
Пета была добрым и мягким человеком. Когда мы встречались в старших классах, она жила, чтобы выполнять все мои прихоти. Если бы я сказал, что хочу пить, она поспешила бы принести мне стакан воды, хотя я и не просил. Она сидела и смотрела каждую тренировку по баскетболу, каждое соревнование по легкой атлетике. Она не строила никаких планов, потому что делала то же, что и я.
Когда я был старшеклассником, мне было очень приятна такая преданность. Но этот трепет исчез после трех лет совместной жизни. Я порвал с ней за несколько месяцев до того, как уехать работать на ранчо чуваков.
Я не хотел причинять ей боль, но это было к лучшему. Я понял это после моего первого лета на ранчо чуваков. Я видел, как эти могущественные женщины входят в двери и захватывают комнату. Мысль о том, чтобы быть с такой женщиной, как эта, посылала электричество по моим венам.
Пета никогда не бросала мне вызов и не заставляла меня смотреть на вещи в другом свете. Для подходящего мужчины она была бы идеальной партнершей.
Но я не был подходящим человеком.
Не тогда, когда один взгляд на Софию дал мне больше энергии, чем когда-либо давали годы с Петой.
Я пытался дать понять своей семье, что у нас с Петой никогда ничего не получится. Она никогда не станет моей женой. У нас никогда не будет детей. Но слышали ли они меня? Нет, она была здесь на семейном торжестве.
—Должны ли мы начать?— Спросил я Коко.
Она нахмурилась.
—Спешишь уехать?
Да.
—Нет. Просто не терпится узнать ее имя.
—Мы не можем начать, пока ребята не вернутся.— Розен достала из сумочки миску с крекерами для малыша на полу.— Они пошли за другими детьми.
Оба моих шурина были хорошими парнями. Они были связаны с советом племени вместе с папой. Муж Коко работал главным прокурором в суде племени. Муж Розен работал в Бюро по делам индейцев.
Мне нравились они оба. Но когда они оказались в комнате, папа вспомнил, что его единственный сын был всего лишь барменом. Его разочарование высосало бы радость из любого торжества.
Несколько минут мы стояли в тишине, если не считать звуков, доносившихся из коридора, когда мимо проходили медсестры и мимо двери прошаркал мужчина в ходунках.
—Ты здесь надолго?— Тихо спросила меня Пета.
—Нет, я уезжаю сегодня.
—Не хочешь ли поужинать перед отъездом? Сегодня утром я приготовила запеканку, такую, как ты любишь. Было бы неплохо наверстать упущенное.
Как только у Коко родился ребенок, держу пари, она сразу же отправилась в магазин, чтобы приготовить эту запеканку на скорую руку. Она была уверена, что я буду дома.
Я вздохнул.
—Я не могу. Я приехал не один.
Папа стоял, прислонившись к дальней стене комнаты, рядом с каким-то монитором. Он скрестил руки на широкой груди и покачал головой.
—Тебе не следовало приводить ее.
Пета вздрогнула рядом со мной.
—Ее? О. Я, эм… извини. Я и не знала, что ты с кем-то встречаешься.
—Я? Нет.— Сказал я, потому что боль, исходившую от нее, было трудно переварить.— Она моя коллега.— И моя любовница.
Очевидно, папа уже понял это, но я не собирался объяснять это Пете.
Если мне повезет, я смогу выбраться отсюда так, чтобы Пета и София не увидели друг друга. Я не сомневался, что София справится со стычкой с моей бывшей. Но я не собирался добавлять оскорбление к травме Петы. Я не собирался объяснять ей, что у Софии есть то, чего так желала Пета.
Мое безраздельное внимание.
Звук маленьких ножек эхом разнесся по коридору, и я затаил дыхание, надеясь, что это была одна из моих племянниц или племянников. И действительно, знакомое лицо выглянуло из-за угла и поспешило в комнату.
—Мама!— Маленькая девочка забралась прямо на кровать Коко и подползла к ребенку.
Ее волосы были стянуты сзади тем же кожаным ремешком, что и у мамы. Без сомнения, папа сделал такие резинки для волос всем девочкам в семье, а также мальчикам, которые тоже предпочитали носить длинные волосы. Совсем как их дедушка и двоюродный дедушка Ксавьер.
