Один за другим комната заполнялась детьми. Мои шурины вошли с широкими улыбками на лицах.
—Мы на месте!— Муж Коко, Тай, подошел прямо к ее постели и взял на руки свою новорожденную дочь, лучезарно улыбаясь своей малышке.— Готова раскрыть наш секрет?
Мое сердце колотилось слишком сильно, когда я смотрел, как этот человек смотрит на свое последнее творение. В этих глазах было столько любви и обожания, что я отвернулся.
Прекрати это дерьмо. Я принял свое решение. Я выбрал свой собственный путь. И этот путь не включал детей, так что не было никакого смысла смягчаться при виде гордого отца.
—Хорошо, вы, ребята, знаете, как это работает.— Коко поерзала на кровати, садясь повыше и расправляя красный халат на плечах.— Мы будем передавать ребенка по кругу, и каждый должен представиться ей.
—Я пойду возьму кофе в кафетерии.— Пета сделала шаг к двери, но Коко вскинула вперед руку.
—Нет! Ты должна остаться.
—О, нет. Я не хочу вам мешать.
—Пожалуйста? Я бы хотела, чтобы ты осталась.— Глаза Коко умоляюще смотрели на Пету.— Ты ей как тетя.
К черту мою жизнь. Я сжал челюсти, пытаясь сохранить хладнокровие. Комната была битком набита людьми, и хотя я отказывался смотреть по сторонам, я знал, что все они посылали свои взгляды в мою сторону.
Женись на Пете. Это исходило от мамы, Розен и Коко.
Возвращайся домой и возьми на себя ответственность за то, кто ты есть. Это было от папы.
Еще раз, кто этот парень? Это исходило от детей.
—Мы с Коко подбросили монетку, и она проиграла. Так что я могу сказать вам, ребята, как зовут это сокровище.— Тай пришел мне на помощь, уже не в первый раз, и вернул внимание к своей дочери.— Кими. Это означает «тайна».
—Мне нравится.— Розен схватилась за сердце, затем посмотрела на своего мужа.— Давай попытаемся сделать дочку.
Он просто улыбнулся ей — улыбкой, которая говорила, что я буду здесь снова примерно через девять месяцев.
Мой отец подошел первым, взял малышку на руки и покачивал ее взад-вперед, пока ее минутная суета не прекратилась.
—Кими. Я твой дедушка, Джозеф. Гори ярко, маленькая звездочка.
Это было то, что папа всегда говорил. Я не был уверен, желают ли остальные члены моей семьи что-нибудь детям. Если они и желали, то не говорили об этом вслух.
—Кими.— Мама была следующей, кто взял ребенка.— Я твоя бабушка, Линди.
Она повернулась ко мне, поднося ребенка. Я взял ее на руки, стараясь не подпрыгивать слишком сильно, пока баюкал.
Я не был похож на других одиноких мужчин, которые нервничали из-за детей. У нас всегда были дети в нашем доме, когда мы росли. Моя мать или сестры всегда нянчились с родственниками или соседями, и я помогал им.
Мне нравились дети. Мне нравилась эта красотка.
Ее глаза были открытыми и темными, она смотрела на меня, не мигая.
—Кими, я твой дядя, Дакота.— Будь свободной.
Это было то же самое, чего я желал всем племянникам после их рождения.
Если бы им когда-нибудь понадобилась помощь в обретении этой свободы, я был бы тем парнем, которому они могли бы позвонить. Даже если бы я не жил в соседнем квартале и не посещал все праздники, я бы был там.
Таким, каким Ксавьер был для меня.
—Моя очередь.— Розен взяла малышку у меня из рук, воркуя и покачивая ее из стороны в сторону.— Кими, я твоя тетя, Розен. А это твоя другая тетя.— Розен передала ребенка Пете.
Она немного поколебалась после того, как ребенок оказался у нее на руках, затем представилась.
—Привет, Кими, я Пета.
По крайней мере, она не добавила тетя.
Пета качала ребенка взад-вперед, улыбаясь круглому личику Кими. Затем она посмотрела на меня со словами «Я хочу одного», написанными на ее лице.
Я сделал шаг в сторону от Петы, чуть не сбив с ног одного из своих племянников, который подошел, чтобы встать рядом.
Моя семья почти убедила ее, что я в конце концов вернусь домой. Независимо от того, сколько раз я подчеркивал, что не вернусь, что мы с Петой никогда больше не будем вместе, они обманули ее, заставив думать, что еще есть шанс.
Затем Пета передала ребенка мужу Розен. Когда он закончил свое представление, Кими вернулся к Коко. Каждый из детей забрался на больничную койку, чтобы представиться. Пока я ждал, пока каждый назовет свое имя ребенку, я сохранял расстояние в фут между мной и Петой.
Когда же она поймет намек? Плечо, которое я всегда старался держать в тепле, должно было стало ледяным.
Как только с наречением было покончено, я подошел к Коко и еще раз поцеловал ее в щеку.
—Поздравляю. Отдохни немного, ладно?
—Ты уезжаешь?
—Дороги обледенели,— солгал я.— Не хочу ехать по ним в темноте.
Коко нахмурилась.
—Прекрасно. Я думаю, мы скоро увидимся.
—Ага.
Я прикусил язык, чтобы в десятый раз не сказать, что они всегда могут приехать и навестить меня. Я прожил в Ларк-Коуве пять лет, и ни разу ни один член семьи не проехал 2 часа, чтобы посмотреть, где я живу или где работаю.
Я обнял маму и Розен на прощание. Объятия не были возвращены, так как они были так же злы, как и Коко. Затем, кивнув и помахав ребятам, я вышел за дверь.
—Дакота.— Папа последовал за мной в коридор.
Я остановилась и повернулась, уперев руки в бока.
—Папа.
—Они ищут нового директора в управлении экономического развития.
—Отлично. Надеюсь, они найдут кого-нибудь. Потому что у меня есть работа.
Папа, похоже, не помнил этого маленького факта. Каждый раз, когда я приезжал домой, он перечислял все доступные вакансии в этом районе.
—Тебе пора возвращаться домой,— сказал он.— Разве прошло недостаточно времени? Твое место здесь.
—У меня есть дом. Мое место там.
—С твоим дядей,— проворчал он.
—Он поддерживает меня.
У папы не было ответа.
Поэтому я развернулся и зашагал по коридору, оставляя его позади.
Как каждый раз после таких разговоров. Я приехал сюда, и все, что я получил — это давление. Ни один человек не спросил меня, как у меня дела. Ни один член семьи не спросил меня, счастлив ли я.
—Дакота, подожди,— крикнула мне вслед Пета.
—Господи,— простонал я, глядя в потолок, когда снова остановился. Зал ожидания находился всего в трех футах от меня и сразу за углом. Так близко. Но мой побег снова был остановлен.
Пета догнала меня, убирая с лица прядь волос.
