—Я просто проверяю. Хотел поинтересоваться, как продвигается твой проект.
Мой проект. Я скользнула на скамейку за маленьким столиком и посмотрела в окно Эйрстрима на свой будущий дом.
—Он продвигается.
Строительная бригада почти завершила очистку. Они сорвали всю старую отделку, ковры, шкафы и столешницы. Они уже снесли одну из стен, от которых я решила избавиться, чтобы пустить больше света в пространство между кухней и гостиной. И они пометили места, где мы могли бы добавить окна, чтобы волшебный свет леса проникал внутрь.
Я ухмыльнулась, глядя на кучу мусора рядом с линией собственности. Команда увлеклась, и вместо того, чтобы остановиться и подождать, пока опустеет мусорный контейнер, они начали складывать мусор рядом с баком. Мой план состоял в том, чтобы превратить это место в цветник, так что кусты и другая растительность там всё равно была бы уничтожена.
Кейн питал отвращение к жёлтым шкафам и старым коврам. Как он отреагирует на розовые кусты?
—Ты довольна командой, которую наняла?— спросил Адам.
—Да.— Возможно, я не могу отклонять его звонки, но я не чувствовала необходимости вдаваться в подробности.
—Ты, эм… встречаешься с кем-нибудь?— спросил Адам.
Я закатила глаза. Он задавал мне этот вопрос при каждом нашем разговоре. Хотя меня так и подмывало сказать «да», просто чтобы услышать его реакцию, я ответила честно.
—Нет. Я ни с кем не встречаюсь.
—Это хорошо. Это… здорово.— Он был чрезмерно рад этому, даже победоносно.— Слушай, пару дней назад я столкнулся с Джином Канеко. Я упомянул ему, что ты делаешь ремонт. Он предложил изготовить для тебя обеденный стол.
—Правда? Я бы с удо…— Я остановила себя.
По привычке я почти приняла это предложение. Джин Канеко был известным дизайнером мебели для богачей. Он был автором нескольких работ для нашего дома, и его текущий список ожидания был длинною в шесть лет.
Будучи местной знаменитостью, Адам имел связи по всему Нью-Йорку, так что достать неуловимые материальные ценности для него не составляло труда. Не было такого понятия, как список ожидания. Будь то одежда или предметы искусства, он привык приходить домой раз в две недели с чем-то, доступным только людям, вращающимся в нужных социальных кругах.
Состоятельных социальных кругах.
И обычно я бы молниеносно ухватилась за предложение Джина. Но не сегодня.
Стиль Джина был минималистичным с азиатским колоритом, верный своим корням. Его работы были потрясающими и прекрасно вписывались в современный дом, который я делила с Адамом. Музей с белыми стенами, белыми полами и белыми потолками.
Вот только я не стремилась к минимализму или современности в своём новом доме. Я стремилась к богатому и красочному. Я хотела красивые вещи, полные деталей. Я жаждала жизни, полной беспорядка, грязной посуды и груды белья.
—Пожалуйста, передай Джину мою глубочайшую признательность,— сказала я Адаму.— Но нет, спасибо.
—Ч-что?
—Это не тот стиль, к которому я стремлюсь в этом доме.
Было слышно, как он нахмурился.
—Тебе нравятся работы Джина.
—Да, это так. Но я делаю что-то другое с этим домом. Что-то… своё.
Не своё и Адама. Только своё.
—Я и не подозревал, что мой стиль настолько отличается от твоего,— огрызнулся он.— Многие разделяют мои вкусы.
—Мне нравится немного другое. Что-то теплее.— Я встала из-за стола и прошла по короткому коридору в спальню.
Слишком много лет я защищала его эго, даже тешила его. Это было в наших разговорах ранее, когда я тратила по десять минут на комплименты его стилю. Но мы больше не были женаты, и его эго больше не было моей проблемой.
Поэтому я позволила ему фыркнуть, придерживая телефон у уха плечом. Найдя идеальное для него равновесие, я сняла полотенце и надела чистые трусики.
—Теплее,— повторил он, его тон был полон презрения.
—Да, теплее.
Мать Адама была известным архитектором в Нью-Йорке. Годами она усиливала свою популярность, проектируя дорогие дома и пентхаусы для городских светских львиц. И она с раннего возраста привила Адаму свой стиль.
Вероятно, он воспринял мою критику как оскорбление его матери.
Но поскольку она почти отреклась от меня во время развода — после многих лет, когда говорила мне, что я дочь, которой у неё никогда не было — мне было всё равно, если я обидела кого-то из них.
—Я хочу уютный дом,— сказала я ему, натягивая леггинсы.— Тот, по которому можно сказать, что в нём живут люди. Возможно я даже куплю несколько магнитов для холодильника. Я не знаю, я, э-э…— мне понадобились обе руки, чтобы прикрыть грудь.— Подожди секунду.
Я не пропустила его раздражение, прежде чем швырнуть телефон на кровать и влезть в спортивный бюстгальтер. Моя грудь развилась рано и не переставала расти до последнего года обучения в средней школе. У меня был солидный размер DD, слишком большой, чтобы в большинстве случаев избегать косточек, но я нашла несколько высококлассных спортивных бюстгальтеров, которые хорошо подтягивали моих девочек и имели классный рисунок крест-накрест на спине.
Я не собиралась когда-нибудь становиться женской фитнес-моделью, но мои пышные бедра и великолепный бюст выглядели чертовски хорошо в спандексе.
Натянув мешковатую зелёную майку, я вернулась к телефону.
—Хорошо, я снова здесь.— И я заканчиваю этот разговор.— Тебе нужно что-то ещё?
—Нет. Я просто хотел поговорить. Прошу прощения за мебель. Я и не подозревал, что ты так недовольна стилем, который мы выбрали для нашего дома. Если бы я знал, мы могли бы сделать что-то другое.
Чёрт бы его побрал. Он раздражал меня своим отношением так сильно, что я была готова повесить трубку. Но потом он говорил что-то такое, и меня накрывало чувство вины.
Ни для кого не было секретом, что он не хотел нашего развода. Он хотел остаться вместе, чтобы работать над нашим браком. Я позвонила адвокату.
—Адам…
—Ты в порядке? Всё хорошо?
Я кивнула, ненавидя разбитое сердце, звучавшее в его голосе. Мне было ненавистно сознавать, что я была причиной его одиночества прямо сейчас.
—Пайпер?
—Да.— Я прочистила комок в горле.— Да, я в порядке.
—Я бы хотел, чтобы ты всё ещё была здесь. Я ужасно хотел съесть хот-дог на ужин, но я не могу пойти в «Грейс Папайя» без тебя.
Этот ресторан был нашим любимым местом во времена колледжа. Каждый раз, когда у кого-то из нас был важный экзамен, мы отправлялись туда после него, чтобы отпраздновать это событие. За исключением того, что, как только Адаму исполнилось двадцать пять, он начал считать хот-доги контрабандой. Наш дом был лишён не только цвета, но и нездоровой пищи. Однажды я принесла домой пакет чипсов, а он повёл себя так, будто я принесла бубонную чуму.
