Он отшатнулся назад, запустив обе руки в волосы. Сделав один шаг, затем два, он споткнулся о собственную пятку и упал на задницу.
—Кейн!— снова закричала я. Если он и услышал меня, то не обернулся.
Он просто положил руки на согнутые колени, уставившись на бензопилу, которая всё ещё работала в холостую на полу.
Я взбежала по ступенькам, перепрыгивая через две за раз, и, задыхаясь, упала на колени рядом с ним.
—Ты в порядке?
Он не ответил.
—Кейн,— рявкнула я, мои руки и глаза сканировали его тело в поисках порезов.— Ты в порядке?
Его затуманенные и расфокусированные глаза поднялись к моему лицу.
—Пайпер?
Я взяла его заросшие бородой щеки в свои ладони.
—Ты. В. Порядке?
—Ага. Как и ты.
Он был не просто пьян. Он был мертвецки пьян.
Я не увидела никаких порезов, и нигде не было крови, поэтому я убрала руки с его лица. Алкоголь волнами исходил от его тела.
Я встала, направляясь к бензопиле. Я никогда раньше не видела её в реальной жизни, но я обыскала аппарат в поисках выключателя. Рядом с ручкой был маленький рычажок, и я щелкнула им, заглушив двигатель.
Тишина была поразительной. Моя грудь вздымалась, когда я стояла, адреналин всё ещё бурлил в моих венах, когда я оценивала то, что сделал Кейн.
Он полностью уничтожил кресло. По всему крыльцу были разбросаны опилки и щепки. Ему также удалось пропилить неровные прорези в досках крыльца. Он вполне себе мог лишить себя руки. Идиот.
Я повернулась обратно к Кейну, ярость сменила страх.
—О чём ты думал?— взвизгнула я.— Ты мог убить себя!
Его веки опустились и закрылись, когда он пожал плечами.
—Этот стул был слишком коротким.
—Слишком коротким?
Он кивнул.
—На полтора сантиметра.
—Хорошо.— Я нахмурилась.— И это означало, что ты должен разрубить его на куски, как сумасшедший серийный убийца? Или теперь я должна называть тебя Убийца Стульев с Бензопилой?
Он усмехнулся, сверкнув мне своими белыми зубами.
—Ты забавная.
—Ты пьян.
—Пьян,— пробормотал он.
—Чёрт.— Я вытерла капельку пота с виска.
Кейн сидел на крыльце, потрёпанный, но не менее великолепный. Его слова не были невнятными, но он определённо был пьян.
—Просто… оставайся там.— Я протянула руку в жесте остановки, хотя сомневалась, что в его состоянии он зайдёт слишком далеко.
Я поспешила внутрь хижины, мои ноги замерли от того, что я увидела. Это было плохо. Грязная посуда была разбросана по всей кухне и даже в гостиной. Затем до меня донесся отвратительный запах, который заставил моё лицо скривиться.
Кейн всегда поражал меня чистотой, как здесь, так и в свей мастерской. Но здесь всё выглядело так, как будто он целенаправленно пытался разгромить свой дом в течение последних двух недель.
Из гостиной я могла видеть коридор и его спальню в задней части хижины. Его кровать всегда была застелена, когда я бывала здесь раньше, но теперь уродливое зелёное одеяло валялось на полу. Голубые простыни были беспорядочно сброшены с кровати.
Я пошла на кухню, задыхаясь от того, что запах становился всё сильнее. Я рискнула взглянуть на переполненную раковину. Тарелки на дне, казалось, были разбиты.
Была ли эта катастрофа из-за меня? Я подошла к шкафам в поисках чистого стакана. Полки были пусты, но я порылась на самой верхней и нашла покрытую пылью пивную кружку.
Я прополоскала её, затем наполнила водой и вынесла обратно на улицу.
Кейн переместился к лестнице и прислонился к столбу. Обе его ноги свободно свисали со ступенек, носки ботинок были направлены к небу под разными углами.
—Вот.— Я села рядом с ним и протянула кружку.— Выпей немного воды.
Он медленно моргнул, лениво поворачиваясь в мою сторону. Дрожащей рукой он взял воду из моей руки и сделал большой глоток. Капли воды стекали по его подбородку, частично оставаясь в бороде. Но когда кружка опустела, он отдал её обратно мне.
—Я выбросил его,— пробормотал он.
—Что ты выбросил?
—Твой торт.
Мой торт? Он, должно быть, говорил о торте, который испёк к нашему ужину. Тот, который я не попробовала, потому что была слишком занята, выбегая за дверь, когда он приказал мне уйти.
—Мне жаль.
Он махнул рукой.
—Всё в порядке. Теперь всё кончено.
Да, теперь всё было кончено.
—Ты в порядке?
Он издал низкий стон, который звучал как нет.
Но я не просила большего. Я не хотела бросать его, особенно когда бензопила была в пределах досягаемости, поэтому я перебралась к противоположному столбу и прислонилась к дереву.
Вечернее солнце садилось, и из-за высоких деревьев, окружавших нас, свет быстро угасал. Я позволила своим глазам закрыться, прислушиваясь к звукам леса и тяжёлому дыханию Кейна. Если он заснёт здесь, мне будет трудно затащить его внутрь. Но я разберусь с этим после пяти минут тишины.
—Это было три года назад.
Мои глаза распахнулись.
—Что было три года назад?
—Они предали меня.
Кто? И в чём заключалось их предательство? Я так сильно хотела спросить, но Кейн был пьян. Было бы неправильно выпытывать информацию в его пьяном угаре.
—Она умерла в выходные в День Поминовения.
Я поморщилась. Его тон омрачала не просто боль. Это была скорбь. У меня разрывалось сердце, когда я видела, как он с таким трудом скрывал боль, теперь выставленную напоказ. Я не знала, кто она такая, но могла рискнуть предположить. Кейн потерял кого-то, кого любил, и эта потеря создала оболочку мужчины рядом со мной.
—Мне жаль.
—Я ничего не чувствую.— Он глубоко вздохнул, затем пошевелился. Он откинулся на доски крыльца и в то же время повернулся так, что его голова оказалась у меня на коленях.
Моё тело замерло, ожидая его дальнейших действий. Но он вздохнул и расслабился, чувствуя тяжесть своей шеи и головы на моих бёдрах. По собственной воле мои пальцы зарылись в его шелковистые тёмные волосы.
—Я ничего не чувствую.— Глаза Кейна встретились с моими.— Но я могу чувствовать тебя.
—Я тоже тебя чувствую,— прошептала я.
Он отвернулся, уставившись вдаль, на деревья.
—Я не хочу чувствовать.
Мои пальцы перестали перебирать его волосы. Его тон был резким, но он никак не задевал. Эта резкость была порождена страхом.
