—Могу я, эм… Ты можешь закрыть глаза на секунду?
—Хм?
—Ты можешь просто закрыть глаза?— я взяла одну из его массивных лап и поднесла к его лицу.— Всего на секунду.
Он усмехнулся, но продолжал прикрывать глаза рукой.
—Не двигайся,— я отвела его подальше от моего дивана и кухни, на всякий случай, если он решит подглядеть.— И не подглядывай.
—Ты прячешь труп?
—Конечно, нет.— Я подбежала к дивану и собрала всё своё бельё в одну кучу. Все рубашки, брюки и трусики, которые сложила ранее — которые мне придётся снова сложить завтра,— были брошены в корзину. Затем я поспешила на кухню, трижды проверив, что бюстгальтеры, которые я стирала вручную этим утром, больше не висят на дверцах шкафа.
Убрав всё это, я засунула корзину для белья за маленькую барную стойку на кухне.
—Ладно. Теперь ты можешь убрать свою руку.
Он так и сделал, повернувшись ко мне лицом. В спешке я даже не включила свет. Он потянулся к выключателям у двери и нажал на него. Затем кивнул сам себе, оценивая комнату.
—Классное местечко.
—Спасибо,— я вышла из кухни, теребя подол своей футболки. Присутствие его на моей территории действовало на нервы. Никто, кроме моих родителей и нескольких подруг, никогда здесь не бывал.
Джексон прошёл прямо по центру комнаты к моему теперь не загроможденному дивану. Косые потолки были слишком низкими для него по краям, и по мере приближения к внешним стенам он начал приседать, наклоняясь всё ниже и ниже, пока не рухнул на диван.
—Для тебя здесь, наверное, как в кукольном домике.
Он ухмыльнулся и продолжал оглядываться по сторонам.
—Вроде того. Но держу пари, мне придётся удариться головой о потолок лишь пару раз, чтобы привыкнуть.
Пару раз. Мне не должна была нравиться мысль о том, что он бьётся головой, но мне это нравилось. Потому что это означало, что он вернётся.
Я подошла к дивану, обходя кофейный столик и чувствуя себя более застенчивой, чем на лестнице. Ночью было легче быть предприимчивой и смелой. Теперь, когда мы были внутри, я волновалась, что Джексон заметит все те мелочи, которые я смогла скрыть в темноте.
Джексон сидел посередине дивана, оставляя мне ровно половину свободного пространства между собой и множеством подушек у подлокотника. В тот момент, когда моя задница коснулась кремовой обивки, он перекинул руку через спинку дивана.
Он сидел там так удобно, претендуя на мой диван. Это было почти так, как если бы он был тем, кто тащил его вверх по лестнице и протискивал в дверь.
—Твои родители построили это место для тебя?— спросил он, осматривая мою кровать в другом конце открытой комнаты.
—Нет, они построили его некоторое время назад для моей бабушки. Мамы моего отца. Она прожила здесь год, но потом у неё начали проявляться признаки болезни Альцгеймера. Сердце моего папы разбилось, когда он был вынужден перейти её в дом в Калиспелле.
—Мне жаль.
Я пожала плечами.
—Всё в порядке. Она счастлива.
Бабушка теперь не помнила никого из нас, но это нас не остановило от частых посещений её. Многие из моих вещей на самом деле принадлежали ей. Я хранила их здесь как дань её прекрасному вкусу.
Чердак был разделён пополам. Слева была моя спальня. Справа были кухня и гостиная.
Самая высокая точка крыши была у двери, что давало возможность с комфортом войти, но в других помещениях стены сужались по краям всего до пяти футов.
Кухня была моим самым любимым местом, несмотря на то, что она была маленькой. Но с ярко-белыми шкафчиками и большим окном над раковиной она казалась больше, чем была на самом деле. Мясницкий блок был заказом бабушки. Она любила печь хлеб и настояла на том, чтобы столешницы были деревянными, а не гранитными, потому что, по её словам, так хлеб становится вкуснее. Я не знала, правда это или нет, но о её булочках на ужин ходили легенды.
В другом конце комнаты, рядом с единственной ванной комнатой, стояла кровать. Она была накрыта любимым белым стёганым одеялом бабушки, которое та купила на церковном базаре. Оно было простым и сдержанным, совсем как сама бабушка. Но оно также было потрясающим, с замысловатыми белыми цветами, вышитыми на мягком белом хлопке.
Всё помещение было наполнено приглушенными цветами и деревом тёплых оттенков. Полы были шоколадно-коричневого цвета, который гармонировал с деревянными потолочными балками.
Единственное, что мне в здесь не нравилось, так это то, как тепло становилось летом. Без кондиционера днём и вечерами было ужасно, пока ночной воздух не охлаждал комнату.
Мне следовало открыть кухонное окно, но теперь, когда я устроилась рядом с Джексоном, мне не хотелось вставать.
Никто из нас не произнёс ни слова, когда он закончил осмотр моего дома. Когда его глаза перестали блуждать, он сосредоточился на противоположной стене и сидел, лишь вдыхая и выдыхая.
Была ли это неловкость? Или всё было нормально? Я не знала, как вести себя после полуночного признания и трёх потрясающих поцелуев. У меня не было какой-то определённой причины приглашать его внутрь, скорее я сделала это просто потому что не хотела видеть, как он уходит.
Так что, если он ждал, что я сделаю следующий шаг, мы останемся здесь навсегда. Я израсходовала всё своё мужество на лестнице.
—Уилла…— Джексон замолчал и сделал вздох.
Моё тело напряглось от предупреждения в его тоне. Он собирался долго извиняться передо мной о том, как ему жаль, что он поцеловал меня? Может быть, ему нужен был кто-то с большим опытом, и теперь, когда он знал, что у меня нет этого опыта, собирался ли он сбежать?
Я напряглась, ожидая, что он продолжит, когда он поёрзал, чтобы посмотреть на меня.
—Я знаю, что действовал решительно,— сказал он.— Но это было до того, как я узнал обо всём остальном.
Тебе это определенно не понравится.
—Хорошо,— протянула я.
—Ты не должна мириться с таким дерьмом от мужчины. Со мной будет много проблем. Если ты хочешь, чтобы я остановился, чтобы ты могла найти кого-то получше, просто скажи. Я уйду.
Лучше? Я фыркнула от смеха.
Не было никого лучше Джексона Пейджа. В моей книге — буквально в моих дневниках — он был настолько хорош, насколько это возможно. Я мало что знала об истории Джексона, но, скорее всего, он прошёл трудный путь.
Ничто из этого не имело для меня значения. Что действительно имело значение, так это то, что он казался подавленным. Это оставило неприятное ощущение у меня в животе. Возможно, он был не так уверен в себе, как хотел, чтобы люди думали.
—Не уходи,— сказала я ему.— И с тобой нет проблем.
Он усмехнулся.
—Я поцеловал тебя, когда был пьян и под кайфом, а потом забыл. Это определение для гребанных проблем. Ты заслуживаешь лучшего.
