Она наклонилась навстречу моему прикосновению, делая свой собственный долгий вдох, прежде чем откинуться назад, чтобы встретиться со мной взглядом.
—Оставь этот взгляд на потом,— сказал я, наслаждаясь похотью, вспыхнувшей в ее глазах.— Или я испорчу твой макияж.
Обри рассмеялась.
—Обещаешь?
Потребовалось немало усилий, чтобы сделать шаг в сторону, чтобы мой член не стал твердым, как камень. Эта женщина испытывала пределы моего самоконтроля.
—Нам лучше поторопится.
—Глен ждет, чтобы отвезти нас. Я дала Уилсону выходной на ночь. Он не понял, но когда я сказала ему, что мне не нужно, чтобы он сопровождал нас на свадьбу, он бросил на меня предупреждающий взгляд, который, я думаю, предназначался тебе.
Я усмехнулся и протянул руку.
—Вероятно, так и было.
Обри взяла меня под руку, и мы вместе пошли к лифту. Она нажала на кнопку первого этажа и ввела свой код, после чего мы ушли, спустившись со звезд на уровень земли.
—Красный — определенно твой цвет,— сказал я ей, изучая ее отражение в дверях лифта.
—Спасибо.— Ее пристальный взгляд снова прошелся по мне с головы до ног, ее щеки вспыхнули, когда она прикусила нижнюю губу.
Черт, но я хотел взять эту губу своими собственными зубами.
—Ты не собираешься облегчать мне задачу сегодня вечером, не так ли?
—Нет.— Она рассмеялась, когда лифт остановился.
Я вывел ее в декабрьскую ночь, где Глен ждал рядом с ее машиной, открыв заднюю дверь, чтобы мы могли занять свои места.
—Я заранее приношу извинения за то, как много деловых вопросов, вероятно, будет обсуждаться сегодня вечером,— сказала Обри, когда мы направлялись в Верхний Ист-Сайд.— Я уверена, что там будет большинство юристов из фирмы Абеля. Они захотят поговорить. И там, вероятно, тоже будут мои коллеги.
—Не нужно извинений.— Я потянулся через сиденье, взяв ее руку в свою, чтобы переплести наши пальцы.
Она слишком часто извинялась. И это всегда было связано с работой. Почему? Неужели она ожидала, что меня будет раздражать ее преданность своей работе? Возможно. Вероятно, потому, что придурки из ее прошлого, такие как Абель, заставляли ее чувствовать себя виноватой за то, что она работала.
Что ж, в конце концов она поймет, что я не тот мужчина, который бросит женщину из-за ее успеха. Мне было наплевать, даже если она зарабатывает в сто раз больше денег, чем я за год. Я не возражал против того, что она любила засиживаться на работе.
Моя уверенность коренилась не в том, чтобы превзойти успешную женщину.
Мои родители, вероятно, были причиной этого. Часы работы отца были нестабильными. То же самое было и с моими. И никогда, ни разу, я не слышал, чтобы мама жаловалась. Она поддерживала его, без особых усилий. И папа делал то же самое для мамы.
У нее был свой собственный бизнес по ведению домашнего хозяйства, и мама находила много радости в работе. Год за годом она расширяла свою компанию, добавляя сотрудников и услуги, пока не стала кормильцем нашей семьи. Она была звездой.
Может быть, именно поэтому отец сдался после ее смерти.
Мама была его якорем. Без нее он был брошен на произвол судьбы.
Обри, вероятно, не нуждалась в якоре. Она не была импульсивной или непредсказуемой. Но, может быть, ей нужна была безопасная гавань. Мужчина, готовый быть рядом, когда она каждую ночь переступает порог. Парень, который никогда бы не попытался спустить ее паруса.
Ее рука ерзала в моей, когда Глен замедлил ход, встраиваясь в ряд машин. Один за другим мы медленно продвигались вперед, пока водители впереди высаживали своих пассажиров. Пока не подошла наша очередь.
Я открыл дверь, держа Обри за руку, чтобы помочь ей выйти, затем снова подал ей руку, сопровождая ее. Мы последовали за вереницей людей по черно-белому мрамору на второй этаж, где просочились в бальный зал, оживленный разговорами.
Днем из отеля открывался прекрасный вид на Центральный парк, но для свадьбы зимой они перенесли растения внутрь. Комната была украшена цветами, даже букетами, которые свисали с потолка. Свечи добавляли уюта люстрам, заливая комнату теплым сиянием. Помимо открытой танцплощадки, пространство было заполнено столами, накрытыми белыми скатертями, и букетами белого и зеленого цветов.
Официанты с подносами шампанского обслуживали мужчин, одетых в одинаковые черные смокинги, и женщин в бальных платьях всех оттенков. Церемония состоялась ранее, очевидно, в церкви, так что сегодня будет только прием. Но они пригласили, казалось, всех представителей городской элиты.
—Обри.— Мы только сняли пальто и вошли в бальный зал, как к нам подошел пожилой мужчина.
—Привет, Уильям.— Она наклонилась, чтобы он мог прижаться щекой к ее щеке.— Позволь мне представить тебе Лэндона МакКлеллана. Лэндон, это Уильям Абергель.
—Приятно познакомиться,— сказал я, протягивая руку.
—Мне нужно немного времени в понедельник, чтобы обсудить несколько вопросов.— Обратился он к Обри.
—Хорошо.— Она кивнула.— Что-нибудь срочное?
—Нет. Но я собирался позвонить тебе вчера, день ускользнул от меня. Ты же знаешь, как это бывает.
Она кивнула.
—Знаю.
—Я полагаю, что мы сидим за одним столом. Выпейте шампанского. Мы наверстаем упущенное позже.
—Хорошо.— Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.
—Приятно познакомиться,— сказал мне Уильям, затем проскользнул мимо нас, чтобы поговорить с кем-то еще.
—Он один из наших юристов,— сказала она мне.
—Враг,— поддразнил я, подзывая официанта, чтобы заказать два бокала шампанского.
Обри едва успела сделать глоток, как следующий человек бросился к ней.
Один за другим люди переходили на ее сторону, борясь за ее внимание. Я изо всех сил старался запомнить их имена просто потому, что эти люди были частью мира Обри.
Как и я.
Или… я хотел быть частью ее мира.
—Вот где мы сидим.— Обри указала на столик, за которым Уильям уже сидел рядом с женщиной с седеющими светлыми волосами.
Остальные стулья тоже были заняты, некоторые лица знакомы, и все выражения слишком серьезны для свадебного приема.
Я взял Обри за руку, подвел ее к столу, затем пододвинул ей стул, чтобы она могла сесть. Может быть, я был дураком, что не нервничал, но, заняв свое кресло, я расслабился, глядя на красивую женщину рядом со мной.
Было так же ясно, как хрустальные бокалы с водой, что я здесь не на своем месте. Не только здесь, в отеле «Пьер», но и в ее доме. Как я и сказал ребятам, она была не из моей чертовой лиги.
Но выгнать меня отсюда можно только через мой труп.
