—Одежда высохла. Пестициды развеялись. Больше нет потребности терпеть навязанное гостеприимство. После завтрака Стенли отвезет тебя домой,— с максимальным равнодушием бросаю через плечо, избегая смотреть в глаза.
Повилика закидывает ногу на ногу, скрещивает на груди руки и с вызовом заявляет:
—Я не поеду!
Вот так номер!
—И с чего бы это, юная мисс? Позвольте поинтересоваться,— зеркалю ее позу, ожидая пояснений.
—Мы не доиграли. У меня осталась куча вопросов и парочка несовершенных действий!— в устремленных на меня глазах пляшут огненные черти.
Да она издевается!
* * *
«Вулканы спят. В круглых лагунах — тысячелетних кратерах — ушлые гиды катают на лодках шумных туристов. Те восторженно свисают с бортов и тычут пальцами в горизонт: «Киты, киты!» Прекрасные гиганты равнодушно всплывают с глубины, выпускают фонтаны в низкий утренний туман и скрываются в толще воды под восторженные крики соглядатаев. Непостижимый мир древних огнедышащих гор и загадочных морских великанов не замечает мелкую песчинку, катящуюся по склону короткой человеческой жизни. Скалистые острова посреди Атлантики надежно скрывают тайны от тех, кто даже не подозревает о загадках и секретах. Но одну из них вызвался разгадать безумец с зудящим от нетерпения сердцем, вытатуированном на предплечье»,— Бастиан Керн тыльной стороной ладони смахнул с лица рассветную морось и повернулся спиной к океану. Мадалена, самый крупный город острова Пику, обнимал лагуну каймой разноцветных невысоких домов. За расшитыми занавесками, в уютных спальнях, спрятавшихся за палисадниками раскидистых гортензий, просыпались и готовились начать новый день две тысячи жителей — потомки китобоев и авантюристов, с необъяснимым упорством вцепившиеся в край земли, отвоеванной у дремлющего вулкана, чья вершина терялась в низких дождевых облаках.
Над Азорами всегда морось и туман. Пока на одной стороне острова солнце, другую терзают штормовые ветра. Тучи, зацепившиеся за горные пики, норовят излиться скоротечным дождем и растаять без следа. Погода меняется со скоростью настроения ветреной красотки — ласковая и милая, в следующую минуту она показывает крутой норов, чтобы затем взорваться слезливой истерикой. Но доктору Керну не привыкать, ни к женским капризам, ни к внезапным переменам, требующим быстрых решений.
Едва спустившись с трапа самолета и шагнув на борт старого парома, Себастиан почувствовал себя дома — ощущение дежавю усиливалось по мере приближения к точке, указанной магическим компасом. Неоднократно мужчина ловил себя на желании провести красавицу Zeil* (яхта Бастиана Керна) по узким проливам, проложить маршрут вдоль живописных берегов от каменистых вершин подводных гор, ощерившихся на поверхности острыми черными зубьями с насаженными на них белоснежными башнями маяков, до голубых лагун, утопающих в зарослях благоухающих гортензий — цветочного символа Азорских островов. Бас грезил наяву, вместо холодного поручня старенького парома, ощущая под ладонями теплую гладкую древесину яхтенного румпеля и с улыбкой кивая воображаемой спутнице, с которой более тридцати лет безнадежно мечтал разделить плаванье по океану жизни.
Сейчас, впервые за долгие годы Керн позволил глупым беспочвенным надеждам взять верх над здравым смыслом. Вопреки опыту прожитых лет и скептическому складу ума, не верящему в чудеса, сердце бешено заходилось внутри, норовя вырваться из грудной клетки, и обвитый плющом двойник на предплечье вторил своему собрату ощутимой пульсацией.
Прибыв на Пику, Бастиан зафрахтовал гида с хитроватой улыбкой и ржавым пикапом. Почувствовав легкие деньги, местный с нарочитым энтузиазмом вызвался показать приезжему островные красоты. Цена за экскурсию была завышенной, проводник не вызывал и капли доверия, а чихающее и коптящее авто явно считало, что отправляется в последний путь. Все это не имело значения — тату, не напоминавшее о себе весь перелет, разве что не срывалось с кожи от радостного предвкушения. То и дело перескакивая с корявого ломаного французского на свистящий язык нации мореплавателей* (имеется в виду португальский) проныра от туризма деловито отрабатывал полученные евро, катая заказчика по маленьким деревенькам на побережье, здесь, вдали от большой земли, гордо именуемым городами. Час спустя, когда доктор Керн уже откровенно терял терпение, в пятый раз сунув под нос водителю смартфон с координатами искомой точки, на горном серпантине, ведущем к потухшему кратеру, татуировка на предплечье ожила, запульсировала, прогоняя невидимую кровь, затрепетала листьями плюща под свежим ветром высокогорья.
—Туда!— махнул Керн в сторону едва заметной грунтовки, уходящей в глубь лавровой рощи.
—Ньо, сеньор!— эмоционально всплеснул руками гид, не думая останавливаться.— Частная территория!
—Стой!— Бас резко схватил водителя за руку, пикап опасно вильнул к краю обрыва и, громко чихнув под протяжный скрип тормозов, встал на обочине. Переднее колесо выступало над бездной, сквозь грязные окна открывался прекрасный вид на городок в лагуне, а вцепившийся в руль, белый, как полотно, гид перемежал молитву всем богам смачными португальскими ругательствами. Не обращая внимания на провожатого, едва убедившись в безопасности выхода, Керн выскочил из машины и, сбиваясь с быстрого шага на бег, ринулся по дороге в чащу. Следом за ним, виртуозно матерясь и чертыхаясь, рванул разозленный гид.
—Сеньор, туда нельзя!— прорывалось сквозь возмущенное непотребство тирады на португальском.— Частная территория! Пять уровней защиты! Вооруженная охрана! Посадят в тюрьму, сеньор! И вас, и меня…— последние слова прозвучали с жалобным придыханием.
Запыхавшись и тяжело дыша, водитель скрючился в тени лавровых деревьев, уперев руки в колени и обреченно наблюдая, как чрезвычайно резвый турист не по годам споро седлает невысокие деревянные ворота. «Проезда нет!», «Штраф за нарушение», «Въезд только по пропускам» и другие запрещающие таблички и надписи на большинстве мировых языков плотно облепляли выкрашенные свежей краской створки. На одной из них, болтая ногами в полуметре над землей, точно деревенский сорванец из старинного фильма, сидел светило мировой хирургии доктор Себастиан Керн. Два горячих сердца Баса пылали жаждой продолжить эскападу* (взбалмошная авантюрная выходка), но мозг уже зацепился за услышанное, и серые глаза внимательно впились в бледное от страха и непривычных физнагрузок лицо сопровождающего.
—Откуда знаешь про охрану и уровни защиты?— внутренний врач Себастиана на автомате поставил диагноз и прописал задыхающемуся от десятиметровой пробежки диету, режим дня и смену деятельности.
—От бывшей жены старшего брата матери,— с готовностью, но все еще хрипло от сбившегося дыхания, сообщил гид.— Тетя Инеш работа в замке на вулкане.
—Где работала?— Керн перекинул ноги обратно, ловко спрыгнул на землю и подошел к выдохнувшему с явным облечением водителю. Сумасбродный турист больше не выглядел сумасшедшим одержимым и явно не собирался совершать глупости в ближайшее время. Удовлетворить любопытство приезжего показалось мужчине наименьшей из возможных зол. Махнув в сторону скрытой за верхушками лавровых деревьев вершины дремлющего вулкана, гид попытался вернуть голосу привычный показательно-бодрый тембр опытного экскурсовода:
