Постепенно напряжение дня стало пропадать, и подруги начали перебрасываться ленивыми замечаниями. А когда они случайно завернули на украшенную лентами и волшебными огоньками аллею, стало особенно легко. Разговор плавно перетек в русло детских воспоминаний. Илинея восторженно рассказывала про удивительно красиво украшенную торговую площадь Рейнхарма, когда на День Равнения там собрался весь город. И особенно сильно ностальгия коснулась сияющего шоу иллюзионистов, сыгравшего в жизни маленькой Илинеи отнюдь немаленькую роль.
За разговором девушки покинули аллею и невольно ушли куда-то в сторону, куда крайне неохотно плелся фонарщик. За парой домов начинался пустырь…
Резким движением Рида одернула заболтавшуюся подругу. Колдунья бросила недоумевающий взгляд, на что Рида лишь кивнула в сторону нескольких плохо освещенных улиц. Бараки-общежития. Бедные двухэтажные дома протянулись недружелюбным кварталом буквально через пустырь от них. Еще недавно здесь селили принадлежащих им людей знатные и просто обеспеченные маги, а после мирного договора комнатушки стали гордо зваться квартирами и перешли в собственность их обитателей. Сейчас кварталы бывших невольников стали рассадником криминала, который маги презрительно называют «врахов вольер» или «квартал нищеты».
—Обойдем,— коротко произнесла Рида.— Даже я не рискну туда приближаться, а мага местные с потрохами сожрут. Интересно, ребята, которые радостно считают статистку и пишут о спаде конфликтов между населением, хоть раз заглядывали в эти районы?— она угрюмо посмотрела во мрак грязных дворов, куда даже дорога не была проложена.— Или делают вид, что их не существует?
—Это же…
—Дома невольников,— кивнула Рида.— Когда пропадают маги, многие смотрят туда, но расследований там не ведут. Закрывают глаза, помечают умершими.
Илинея тревожно подняла глаза и отступила на шаг, с нервной усмешкой произнеся:
—А не боятся своих прибить? Будто они мага от человека отличить могут…
Рида саркастично фыркнула и, уводя на главную дорогу, потянула колдунью за руку. Иногда девушка совершенно забывала, что это она выросла в большом городе, а Иля никогда не знала всех его «прелестей».
—Не только маги могут различать «своих» и «чужих»,— медленно шагая по тротуару, говорила Рида.— Просто люди определяют это не с помощью…— она замялась в попытке подобрать подходящую терминологию,— назовем это «магическим чутьем»,— Илинея кивнула.— Если рядом поставить двух гипотетических, совершенно одинаковых мага и человека, точно их различит только маг. Но в жизни так не бывает. В жизни есть то, что позволяет и нам различать представителей разных рас. Люди не носят ювелирных украшений — мы не так давно перестали быть нищими и бесправными, чтобы у нас появилась традиция так себя украшать. Выдает все. Одежда, например. И я сейчас даже не о ценах. Люди не носят тугих корсетов — у части населения, занимающейся преимущественно тяжелым физическим трудом не могло возникнуть такой моды, ведь она мешает. Даже манера разговора способна показать, кто ты — нормальное образование для всех людей, а не избранных хозяйских любимцев, появилось тридцать лет назад. Раньше тебя не пускали учиться дальше школы. Хорошо, если ее полностью дадут закончить. Это мелочи. Мы не замечаем их, эти особенности. Пока не столкнемся с тем, кто отличается. Возьми то же шипение Вомина. Большинство южан так разговаривает, для нас же это совершенно непонятно. Люди и маги ненавидят друг друга. Первые не понимают сил вторых. «Как так?» — думают они. Ведь мы буквально одинаковы снаружи. Вторые боятся внезапной конкуренции. Вдруг бывшие рабы превзойдут своих хозяев? Люди оказались способнее в вопросах технологических, более развиты физически и имунны к большинству болезней. Я говорю утрировано, всего лишь концентрирую суть. Но скоро ты и сама увидишь это. Лишь ненависть, презрение и страх. Это не Рейнхарм. Не маленький городок, население которого должно существовать в симбиозе, или все просто рухнет. Люди обеспечивают инфраструктуру, а магическая академия — известность города и приток населения. Здесь же кажется, что избавление от какого-либо элемента пройдет безболезненно и незаметно. Здесь правит лицемерие и двуличность. Большие города — это нарывающие раны, исполненные злобой и болью, рискующие взорваться не хуже сломанного артефакта или бочки с порохом.
Илинея притихла, позволяя увести себя подальше от страшного места. Особенно страшного с учетом того, что для кого-то это родной дом. От этой мысли в душе все словно переворачивалось. Колдунья вздрогнула, краем глаза заметив на пустыре подозрительное движение, и Рида сильно потянула ее за руку, приводя в чувства.
—Пошли домой. Это место не особо подходит для экскурсии,— Рида незаметно сглотнула вставший в горле ком. Мать с раннего детства пугала ее невольничьим кварталом, хоть и не действительными его опасностями.
Колдунья кивнула, и девушки стали спешно возвращаться назад.
—Так что насчет этой Кристин?— тихо спросила Илинея, стараясь отвлечься.
—Наведаемся в регистрационный дом, там должны знать, где она живет,— с мрачной задумчивостью ответила Рида.
На самом деле она сама с трудом представляла, как ее искать. Еще меньше понимала, зачем. Но других зацепок попросту не было. Единственная ниточка фактически оборвалась. Впрочем, судьба, похоже, к ним благосклонна…
Поиски впотьмах
Следующий день, после полудня. Сильверон, Управление миграции, регистрационный дом
Девушки вышли из дома рано утром, собираясь предельно бесшумно и шепотом ругаясь, чтобы не разбудить Ашу в ее выходной. Меньше всего Риде хотелось отвечать на неудобные вопросы, придумывая правдоподобную ложь. Вчерашняя неосторожность еще аукалась в голове, крутясь навязчивыми мыслями и подозрениями. Записка служащего, комком брошенная в прихожей на полке с зеркалом, удивительно быстро привлекла внимание женщины. И спокойно полетела бы бумажка в мусорное ведро, не реши Аша проверить ее содержимое. Нет, женщина не отличалась чрезмерным любопытством или наглостью и обычно не позволяла себе лезть в личные дела своих детей. Но… Пару часов назад, перед возвращением девушек с прогулки, ей позвонил Дориан, беспокойно интересуясь жизнью сестры, и на вопрос матери о причинах столь явного волнения получила лишь молчание и короткое «Не могу объяснить, просто предчувствие», будто намеренно призывающее быть внимательнее.
—И зачем вам Кристин Мауэр?— как бы невзначай, с легкими шутливыми нотками спросила Аша, после тяжелого рабочего дня наливая себе вино.
Чуть дернувшись, Рида тут же состроила недоумевающее выражение лица. Меленькая бумажка из кармана халата перекочевала на кухонный стол. Илинея молча отвела взгляд, доверяя дело актерской игре подруги. Рида, хмыкнув, развернула бумажку и озадаченно почесала маковку, пробурчав что-то, про знакомого, который должен был написать ей номер телефона местного завода, где требуется механик. Добавив тихое «Что за хрень нацарапал?», встала и выкинула бумажку, краем глаза наблюдая за выражением лица матери.
В представление Аша не поверила, но говорить ничего не стала. Хотя Риду куда больше напрягал театр, устроенный самой Ашей. Что-то в интонациях и мимике говорило: женщина спросила это не просто так. Создавалось впечатление, что она прекрасно знала, о ком шла речь в маленькой записке. Но заводить беседу в это русло не стоило — возникнет слишком много вопросов, а Рида решила не вмешивать мать в разборки, становящиеся все более странными и опасными.
