—Значит так, Хиса, я не могу принять такое решение одна. Мне нужно обсудить это с Илинеей…
Над головой вновь послышался скрежет металла, а следом раздался голос свесившейся через перила колдуньи:
—Почему нет? Мы ничего не теряем, а мотаться по темным коридорам я порядком устала,— спокойно отвечала она.— Ты же сама говорила, что у нас не так много времени.
Рида пожала плечами, глядя в лицо мальчишке.
Тихо переговариваясь между собой, девушки позволили закончить мальчишке завтрак, а потом медленно двинулись за ним, с удивлением обнаруживая, что тот ведет их обратно на мостики. Когда они уже подошли к коридору напротив того, где они ночевали, снизу послышался грохот. Мальчик на мгновение сжался в клубок и бросил испуганный взгляд вниз, и не успели девушки ничего спросить, как он резко рванул вперед. Не сговариваясь, подруги побежали следом. Они забежали в узкий коридор, где у одной из дверей нервно переминался с ноги на ногу Хиса, жестами поторапливая подруг. Чувствуя, как закипает, Рида все же смолчала и скользнула в кабинет за мальчиком. Абсолютно такой же кабинет, как и все на этом этаже. В приглушенном свете она гневно посмотрела на мальчика, но что тот лишь ткнул пальцем наверх. Над столом, почти под самым потолком, находилось небольшое окно, заросшее травой, но еще пропускающее немного света. Рида прикусила губу и, недолго думая, принялась толкать стол к стене. Колдунья, заперев дверь на щеколду, пристроилась рядом, тщетно пытаясь помочь.
Когда махина из металла и дерева встала вплотную к стене, колдунья залезла наверх и, взяв из рук Риды гаечный ключ, с силой ударила по стеклу. Осколки звонко посыпались на пол, засыпая стеклянной крошкой все вокруг. Голыми руками она сорвала мокрую, подгнившую траву и с трудом забралась наверх. Быстро осмотревшись, колдунья свесилась вниз и кивнула. Следующим на стол забрался мальчишка и, подталкиваемый Ридой, вскоре оказался наверху. Илинея было протянула руку подруге, но та, поставив сверху стул, с легкостью выбралась сама.
Не произнося ни слова, троица спустилась к железной дороге. Мальчика заметно трясло и явно не от холода. Илинея шла рядом, иногда поглядывая на окровавленные руки, порезанные стеклом и травой. Чуть позади же шла Рида, мрачная, как тучи, нависшие над головами путников. Около получаса они двигались так вдоль рельс, пока злосчастный холм не исчез из поля зрения. В этот момент Рида остановилась, притормаживая всю процессию.
—Надеюсь, я не единственная, кто хочет узнать, что только что произошло?— она развела руки в стороны.
Илинея повернулась к ней лицом и мельком глянула на Хису.
—Нет,— твердо произнесла она,— не единственная,— колдунья скинула с плеча вещмешок и достала оттуда воду и бинты, молча протянув их Риде.
Не сводя пристального взгляда исподлобья с мальчика, Рида стала оперативно обрабатывать руки подруги, вымывая стеклянную крошку из порезов.
—Так от кого же мы убегали?— низким голосом спросила она.
—Уж не Асамуны ли тебя разыскивают?— с подозрительным прищуром произнесла Илинея.
Рида удивленно изогнула брови, а в следующую секунду, наконец, осознала:
—Точно! Это же ты был в каналах с теми магами!— мальчик вжал голову в плечи.— Отлично! Просто великолепно! Знаешь, мы согласились взять тебя с собой, но о побеге от именитых работорговцев речи не шло!
—Я… я понимаю,— промямлил Хиса, не решаясь поднять глаз.
Рида растянула бинт, перевязывая ладони Илинеи. Колдунья разочарованно и тоскливо смотрела на мальчика, начинающего дрожать на ветру.
—И что будем делать? Один раз мы ушли от них, но пройдет ли этот номер, если они найдут нас вновь?— Рида тяжко вздохнула и завязала крепкий узелок на запястье колдуньи.— У нас уже есть проблемы с влиятельными магами.
—Не знаю,— покачала головой Илинея.— Не уверена, что это действительно они. Если бы он был нужен триархам, его бы давно нашли. А искать просто…— она отвела взгляд,— просто товар невыгодно.
—И мы доверим свои жизни почти безосновательным выводам?
—Все время так делаем,— пожала плечами Илинея.
Рида внимательно посмотрела в печальные серые глаза подруги. Колдунья прикусила губу и отвела взгляд, незаметно глядя на Хису. Тот же неподвижно стоял, глядя на землю. Он весь дрожал и заламывал пальцы, ожидая решения девушек, как самого страшного приговора. Рида глубоко вдохнула и, пробормотав, что они точно пожалеют об этом, громче произнесла:
—Идем!— она достала из сумки какую-то теплую кофту и швырнула мальчишке. Проходя мимо, она красноречиво посмотрела на него и добавила: — Но от Асамунов я тебя защищать не стану.
Быстрым шагом она направилась вперед, даже не думая проверять, пошел ли он следом. Расстроено покачав головой, мимо Хисы прошла Илинея. Мальчик же какое-то время стоял на месте, сжимая в руках вязанную бежевую кофту, и смотрел на все больше отдаляющихся подруг, словно не веря в такой исход. Сообразив, что ждать его не станут, он натянул кофту на заметно продрогшее тело и побежал вперед, нагоняя подруг.
Все дороги ведут в Беланш
Ближе к вечеру того же дня. Железнодорожные пути в холмах
Над холмами клубились плотные, темные тучи, не позволяющие толком ориентироваться во времени. Казалось, они нависали так низко, только руку протяни. И каждую минуту небеса грозились обрушить на бренный мир ливни или даже горы снега. Но даже небесное напряжение не могло сравниться с тем, которое исходило от маленькой процессии, идущей вдоль железной дороги.
Примерно с обеда, когда компания только выбралась со старого завода, они двигались, не останавливаясь, почти в абсолютном молчании. Со стороны можно было решить, что они просто торопятся и не хотят тратить ни одной минуты, но на деле все было совсем иначе. Темноволосая девушка шла заметно впереди, не сбавляя шаг даже, когда начинала запыхаться. И все лишь бы не сталкиваться взглядом с компаньонами, лишь бы не начинать разговор, ведь в конечном итоге он все равно придет к одному — к вероятным преследователям Хисы.
Полдня уже прошло, но Рида все еще чувствовала невероятную злость. Злость на Илинею, просто неспособную оставить ребенка в беде, на собственную слабохарактерность и практическую неспособность отказать подруге. Но особенно кровь закипала при взгляде на плетущегося позади мальчишку. Не столько из-за «лишнего рта» или дополнительной ответственности, сколько из-за опасности, которой их подвергало одного лишь его присутствие. И все эти мелкие недосказанности и попытки воровства лишь усугубляли положение. Рида тяжело вздохнула. А до Беланша еще два дня пути!
—Думаю, нам нужно остановиться…— деликатно, как бы невзначай, проговорила Илинея.— Скоро начнется дождь, да и нам не помешает небольшой отдых,— однако Рида продолжала упрямо идти вперед, пока колдунья не остановилась и резко не объявила: — Все! Привал!
Рида затормозила и, глубоко вдохнув, повернулась к компаньонам лицом. Недовольно посмотрев на подругу, Илинея свернула с дороги и прорвалась сквозь голые кусты к молодому деревцу. Хиса, неловко потоптавшись под холодным взглядом Риды, шмыгнул за колдуньей, охотно помогая ей сооружать покатый навес из сукна. Рида что-то нечленораздельно проворчала и прошла следом, попутно безжалостно обламывая ветки на костерок, чтобы хоть немного погреться самим и нагреть воду во фляге. Пока Илинея пыталась закрепить полотно на покорно согнувшихся ветвях деревца, Рида вырыла в земле небольшую ямку и накидала туда самых сухих веток и травы, которые только могла найти, а мальчик торопливо стаскивал сумки под навес. Стаскав все сумки, Хиса сел прямо на влажную землю и подтянул колени к груди. Рида только фыркнула, а Илинея не придала этому никакого значения. В конце концов, он ребенок, и, очевидно, дорога дается ему тяжелее. Колдунья подошла к подруге, воюющей с отсыревшими спичками, и спокойно подожгла костерок кольцом. Повеяло теплом. А вместе с теплом в теле легче становилось и на душе. Подруги молча сидели на корточках и смотрели на разгорающиеся языки пламени. Короткий отдых, благодаря которому тревоги отходили на второй план. Рида чувствовала, как потихоньку отступает утренняя злость. Быть может, и не было ей никакого дела до плетущегося с ними мальчишки, быть может, она просто вымоталась? Все же, как бы ей ни хотелось иного, она не каменная, и усталость, и боль все равно берут свое. Она глубоко вдохнула. Оставалось лишь легкое раздражение, но его гораздо проще держать в узде.
