Поблагодарив Екатерину Петровну, я юркнула в подъезд,
радуясь тому, что хоть в одном мне повезло: не надо самой ехать на дачу.
В кухне, вымыв руки, я извлекла буханку хлеба, сделала
глубокий надрез внизу, расширила его руками и вставила в щель найденный мною
пакет, после чего постаралась замаскировать дело рук своих и вновь запечатала
хлеб в целлофан. Закончив с этим, позвонила сестре. Мама от соседки еще не
вернулась, и говорить мы могли совершенно свободно.
Приготовив сумку к отправке, я еще раз попыталась обнаружить
Альку. Телефон на ее даче молчал, как рыба, а домашний наконец ответил. Трубку
снял Витенька.
— Добрый вечер, — сказала я.
— Татьяна, ты? — Голос его звучал как-то странно.
— Я.
— Не знаешь, где может быть Альбина? Я сегодня весь
день нигде не могу ее застать.
— Не знаю, — честно ответила я, потому что и
вправду не знала. Вопросы задавать поостереглась, Бог знает, что Алька ему
наболтала. Как бы не выдать ее ненароком.
— Витя, Алька появится, пусть мне позвонит, хорошо?
— Хорошо. Что у тебя там за неприятности?
— Так… ерунда. Привет Альке.
Я повесила трубку и призадумалась. Витька кинулся на розыски,
пока он по Алькиному сотовому не звонил по неведомой мне причине, но в конце
концов, конечно, позвонит. А Алькин сотовый в моей сумке, и что-то по этому
поводу я наплести должна. Конечно, можно не отзываться, только вдруг позвонит
она сама? Надеюсь, у нее хватит ума вспомнить, что у меня есть домашний
телефон. Нет, я со всем этим точно свихнусь. Где ее черти носят, кобылу
влюбленную?
Тут в дверь позвонили, а я подпрыгнула, подошла и, с трудом
сглотнув, спросила тоненько:
— Кто?
— Танюша… — позвала Екатерина Петровна, я торопливо
открыла дверь. — Сумку давай. Поехали мы.
— Вы же хотели завтра.
— У моего на неделе семь пятниц. Полетим на ночь глядя.
Я отдала сумку, пожелала соседке счастливого пути и вновь
устроилась у телефона поджидать звонка от Альки. Однако позвонила Ленка,
примерно через час.
— Мама у Петровых в лото играет, говорим свободно. Хлеб
я получила.
— У меня белая горячка или они настоящие?
— Настоящие, — ответила она.
— С ума сойти. — Я попыталась осмыслить Ленкино
сообщение, получалось плохо. Я спросила: — Когда уезжаешь?
— Послезавтра, у меня ж билет.
— Ага. Думаю, разумнее будет нам не встречаться.
— Ты ж говорила на тебя не подумают…
— А вдруг они жутко сообразительные? В общем, подготовь
маму к тому, что я не смогу тебя проводить.
— Хорошо. Совру, что у твоей школьной подруги кто-то
умер и ты уехала.
— О господи. Мама замучает меня расспросами.
— Ничего, переживешь.
— Ладно. На всякий случай, до свидания.
— Как приеду, позвоню.
Я вздохнула и повесила трубку, прошлась по квартире,
размышляя и насвистывая. Все бы ничего, да вот Алька меня сильно беспокоила.
Где ее носит? Взглянув на часы, я решила позвонить еще раз, однако меня
опередил Витька.
— Татьяна, Алька не звонила?
— Нет…
— А о своих планах ничего не рассказывала?
— Ничего.
— Когда ты ее видела?
— Вчера. Поздно вечером она ко мне заезжала…
— Да… — Витька задумался. — Не пойму, где она
может быть…
— Да где угодно, — попыталась я его
утешить. — Она же деловая женщина…
— Но позвонить-то она могла. А она не звонит и на мои
звонки не отвечает.
Значит, Витька все-таки искал Альку по сотовому, но я его
звонки каким-то образом проворонила, и слава богу. Надо с сотовым поаккуратней,
лучше всего убрать его куда-нибудь, чтобы по забывчивости не отозваться, а еще
лучше вернуть Альке. Черт-те что, своих хлопот мало, так еще прикрывай
подружкины шашни!
— Думаю, ты зря беспокоишься, — заметила я, Витька
вздохнул и сказал:
— Ладно, извини. — И повесил трубку.
Ночью я почти не спала, лежа на спине, таращилась в потолок,
ожидая, когда в комнату вплывет рассвет, и чутко прислушиваясь. Шаги редких
прохожих, шум транспорта… ничего подозрительного. Ближе к трем мне показалось,
что в подъезд кто-то вошел и замер возле моей двери. Я вскочила и на цыпочках
прокралась в прихожую. Тишина, как ночью на кладбище. Минут пятнадцать я стояла
возле двери, потом махнула рукой и вернулась в постель. «Угораздило же
вляпаться…»
Меня разбудил телефон, я вскочила, с перепугу не сообразив,
где я и что происходит. Солнце заливало комнату, легкий ветерок шевелил шторы
на окне, а я, взлохмаченная и несчастная, стояла рядом с постелью и зябко
ежилась. Потом схватила трубку:
— Алло.
— Татьяна, она звонила? — Судя по голосу, у Витьки
была самая настоящая истерика.
— Мне нет. Что, до сих пор домой не вернулась?
— Не вернулась. Это черт знает что такое! И не звонит.
Ты правда не знаешь, где она?
— Правда. Слушай, а не могла она к матери уехать?
— К матери? — Он задумался. — Конечно,
проверить бы надо, — сказал он через некоторое время, — но если Альки
там нет, мать понапрасну напугаем…
— Да-а.
Витька издал звук, похожий на всхлип, как-то не верилось,
что голубоглазый столь сильно переживал из-за того, что Алька не ночевала дома.
Не в первый раз такое случалось… впрочем, вчера Алька даже не позвонила. Пока я
размышляла, Витька перевел дыхание и вдруг спросил:
— Ты была в гараже?
— Где? — не поняла я.
— У нас в гараже.
— Когда?
— Сегодня утром. — Я перевела взгляд на часы:
половина седьмого.
— Ты что, спятил? — искренне удивилась я.
— Может быть, вчера вечером или ночью?
Не иначе Алькино исчезновение лишило муженька разума.
— Витька, что мне делать в твоем гараже?
— Кто-то обыскивал мою машину.
