— Дружить я не против, только при чем здесь мое колено?
— Как же без него? — моргнул Павел с видом
законченного придурка. — Деловые отношения лучше всего скрепить личной
симпатией.
— Хорошо, пусть будет личная симпатия, —
нахмурилась я. — Но чтобы она появилась, необходимо время, надо
присмотреться друг к другу, а ты лезешь ко мне под подол, это совершенно
по-другому называется.
— Ну и что? Зато ускоряет процесс, буквально через пару
часов уже ясно: есть симпатия или нет, и долго присматриваться не надо. В
общем, давай скрепим наш союз и не зли меня, — хмуро добавил он. — А
то пошлю этот самый союз к черту и оторву тебе голову.
— Ты чокнутый, что ли? — растерялась я. — Как
же это так можно… ни с того ни с сего?
— Можно, можно, — заверил он и стал стягивать с
меня платье.
Это не только пугало, но прямо-таки обескураживало. Я зажала
подол коленками, взвизгнула и отодвинулась от дорогого союзничка:
— Подожди, я не могу так сразу… лучше давай еще выпьем.
— Ладно, — неохотно согласился он. — Только
много я тебе не налью, не то от тебя не будет никакого толку.
— Будет, — хмуро ответила я и лихо хватила
полстаканчика водки.
После чего, стянув платье, села на стол и с трепетом обняла
свалившегося на голову возлюбленного. На счастье, он никуда не спешил. Я
постанывала, откинувшись на руках, прикидывая, как еще выразить бурную страсть,
а Павел развлекался с моим нижним бельем и коленками, которые ему чем-то
необыкновенно понравились. Он был очень увлечен своей деятельностью, поэтому я
без проблем ухватила бутылку пива, ту, что он так и не выпил, и огрела его по
голове. Голову он поднял, томно посмотрел на меня, скосил глазки и рухнул на
пол, а я, глядя на горлышко бутылки в своей руке, опечалилась: не
переусердствовала ли я? А вдруг этот гад умер? Гад дышал. В этом я смогла
убедиться, склонив голову ему на грудь, причем не только дышал, но собирался
вот-вот очнуться. Я заметалась по комнате, натянула платье, схватила сумку и с
опозданием подумала: как же я выйду отсюда? Через дверь, в которую вошла, не
хотелось — где-то в коридорах прятался тип с разными глазами, окон нет, вся
надежда на комнату рядом. Я выскочила туда и обнаружила еще одну дверь, она
была заперта, но ключ торчал в замке, я торопливо повернула его дрожащей рукой,
толкнула дверь и оказалась в мужской раздевалке. Голый дядька доставал вещи из
шкафчика, увидев меня, он икнул, но ничего не сказал. Остальные тоже. Я шла по
проходу, улыбалась налево и направо, и повторяла:
— Извините… извините, — пока не уперлась носом в
дверь.
За дверью был холл со стеклянной кассой посередине. Толстая
тетка приподнялась со стула, увидев, как я выпорхнула из мужского отделения, и
на всякий случай перевела взгляд на противоположную дверь, там было женское
отделение. Я ускорила шаги, перешла на бег и вылетела на улицу. Криков «Держи
ее!» слышно не было, но это не успокаивало.
Я бросилась к троллейбусной остановке, вскочила в подошедший
троллейбус и наблюдала из окна за баней до тех пор, пока она не скрылась за
поворотом. После чего стала думать, что мне делать дальше. Потратив пять
остановок на размышления, я вышла из троллейбуса и стала искать телефон, с
намерением позвонить Мише. Его не оказалось ни дома, ни на работе. Немного
поревев от отчаяния, я решила, что мне следует добраться до его квартиры и
ждать там, как он мне и советовал.
Однако его квартира была далеко, находиться на улице,
пожалуй, небезопасно, и я пошла на остановку такси. Заглянула в кошелек, желая
узнать, какой суммой располагаю. Как-никак ехать мне на другой конец города.
И тут я вспомнила про Витьку. То есть я про него никогда и
не забывала, но со всеми этими возникшими в моей жизни трудностями, длительное
время с ним не встречалась и даже не перезванивалась. Тут и телефон возник
весьма кстати. В офисе Витьки не оказалось, я набрала домашний номер, трубку он
снял сразу и сказал:
— Слушаю. — Судя по голосу, был он при последнем
издыхании.
— Как дела? — бодро спросила я, никакой бодрости
при этом не ощущая.
— Это ты? — удивился он. — Я тебе звонил.
Вчера и сегодня.
— Я была в гостях у Мальчика, — заявила я.
— У кого? — не понял Витька.
— У Мальчика. У того самого бандита, про которого ты
мне рассказывал.
— Ты была у него в гостях? — переспросил Витька,
так же, как я, туго соображая.
— Была. Без всякой охоты. Какие-то типы схватили меня
ночью в собственной квартире и привезли к нему.
— Что творится, а? — ужаснулся Витька. — И
что?
— Вопросы задавал. А сегодня еще один псих решил со
мной подружиться. Я только-только смогла унести от него ноги. Боюсь, что, если
мы встретимся еще раз, он меня убьет.
— Ты извини, но я ничего не понимаю. Зачем ты им нужна?
— Я тоже не понимаю. Одно мне ясно: из города сейчас
лучше уехать. Так что, если не сможешь до меня дозвониться, — не
беспокойся.
— Слушай, у меня есть знакомые… если тебе надо где-то
укрыться.
— У меня тоже есть знакомые, — заверила я,
заводить новых мне не хотелось. — Что с Алькой?
— Ничего. Сегодня по телевизору, в областных
«Новостях», будет обращение ко всем, кто ее видел, с просьбой сообщить в
милицию… — Витька вздохнул и добавил: — Машину ее нашли. На стоянке, возле
хлебокомбината.
— И что?
— Ничего, — опять вздохнул Витька. — Стоит
там с четверга, но как туда попала — неясно. Парень, что в тот день дежурил,
ничего толкового сказать не мог. Лавочка там совершенно левая, ни квитанций, ни
журнала. Ставь машину, плати деньги и двигай дальше.
— Он что, вообще ничего не помнит?
— Говорит, вроде бы мужик какой-то ее ставил. В темных
очках. А кто в жару без очков?
— Черт-те что… — задумалась я.
— Ты куда сейчас? — спросил Витька как-то вяло.
— К другу. Он работает в милиции. А мне после всех этих
гостеваний в городе неуютно. Наверное, уеду к сестре.
— Когда? — заинтересовался Витька.
— Да я бы хоть сегодня, но не могу, пока не выяснилось,
что там с Алькой.
— Думаешь, еще есть надежда?
Мы дружно вздохнули.
— Ладно, — помолчав, сказала я и уже хотела проститься,
но Витька опять заговорил:
