— Могли, — кивнул Пашка. — Тогда мы их точно
никогда не найдем. Свистнули ребята крутую тачку, сунулись по какой-то
надобности (прошу учесть, Серега мог спрятать алмазы только в салоне, на худой
конец в багажнике, ведь тачка была на станции техобслуживания), так вот,
случайно обнаружив щедрый подарок, угонщики пристроили «Ауди» на стоянку, а
сами ударились в бега.
— Паша, угонщик тачку на стоянке не поставит. Он ее в
лесу бросит или прямо на улице.
— Интересная мысль и какое-то томление в душе рождает,
но сейчас не об этом. Я твердо уверен: «Ауди» взял убийца Танькиной подруги,
чтобы запутать следствие, ведь трупа нет и совершенно неясно, когда исчезла
подруга: в среду или в четверг, ждать от Самохина, что он кинется в ментовку —
дело пустое…
— Павлик, — укоризненно сказал Димка. — Ты
сам только сейчас утверждал, что эту подругу убил мент.
Пашка почесал стриженую голову и заявил:
— Над этим еще надо подумать. Но все равно шанс есть,
потому что ты прав: не стали бы угонщики после того, как нашли алмазы, отгонять
тачку на стоянку.
— Ты, конечно, мой друг, и я тебя очень уважаю, но
давай не будем разбрасываться. На нас, то есть на тебя, имеют зуб Кочан и
Мальчик. Против таких фигур мы не попрем, значит, в первую голову надо решать
эту проблему. Мальчик хочет поиметь убийцу Сереги, давай подсунем ему убийцу. А
уж потом начнем ломать голову над твоим кроссвордом. Короче, Паша, сдаем мента
Мальчику, не то лишимся своих голов.
Пашка еще раз почесался и согласно кивнул.
Первую половину ночи мы скрепляли союз, а вторую я
размышляла. Часам к пяти утра в голове мелькнула мысль: а почему, собственно,
мы упорно связываем два убийства, то есть не два убийства, а инсценировку
Серегиной смерти и самую настоящую гибель Альки? А если допустить, что они
никакого отношения друг к другу не имеют? Тогда убийца вовсе не мент, а кто-то
другой, и исчезновение «Ауди» со стоянки становится действительно логичным.
Труп с дачи вывезли, где-то спрятали, а из-за записки и машины создается
впечатление, что в среду Алька была еще жива… убийца получает алиби… в самом
интересном месте я уснула, а утром началось такое, что ночное озарение я не
сразу вспомнила.
— Тебе надо на него взглянуть, — заявил Пашка,
бреясь в ванной.
— На кого? — не поняла я.
— На Серегу. Может, мы зря обрадовались, и это все же
не он.
— Он, — кивнула я. — Красавец блондин с
ямочкой на подбородке.
— Тебе нравятся блондины? — нахмурился Пашка.
— Мне вообще никто не нравится… в настоящее время.
— А чего ты с ним потащилась на поляну?
— Я тебе рассказывала: решили дождаться, когда «Тойота»
проедет.
— И прямиком в кусты… «БМВ» ей мой не понравился «Я не
могу заниматься любовью в машине», — передразнил он. — Предпочитаешь
«Опель» с каким-то голубоглазым хмырем?
— Ты не имеешь права так разговаривать со мной! —
возмутилась я.
— Правда глаза колет? Я из этого Сережи все вытрясу,
про чертову поляну… и про то, чем вы там занимались.
— Придурок, я же тебе все рассказала…
— Ты расскажешь, соврать тебе ничего не стоит, в этом я
давно убедился.
Я хотела вцепиться ему в волосы, но тут заявился Димка.
— Чего орем с утра? — поинтересовался он, а я
решила пожаловаться:
— Твой дружок мне гадости говорит, вот что.
— Это он может. Павлик, кончай бузить, у нас есть
важное дело…
Павлик полоснул меня взглядом и торопливо закончил утренний
туалет. Я бестолково толклась рядом, потом спросила с легким подхалимством в
голосе:
— Пашка, а как я Сережу увижу, он же прячется? Второй
раз дверь он вряд ли откроет.
— Откроет! — прорычал он. — И ты мне зубы не
заговаривай…
— Ничего я не заговариваю, — обиделась я и ушла в
кухню пить кофе.
Пашка был темнее тучи.
— Чего это он? — влезла Анька.
Димка махнул рукой и отвернулся, она посмотрела на меня, я
загрустила и пожала плечами. Димка, видя такой непорядок за столом, спросил
друга:
— Ты, часом, не собрался жениться, уж больно грустный?
— На мне? — удивилась я, а Пашка рявкнул:
— Сейчас врежу!
Я не поняла, кому из нас он хотел врезать, но на всякий
случай замолчала.
С завтраком было покончено, и Пашка кивнул мне:
— Поедешь с нами.
— А я? — обиделась Анька.
— А ты дома сиди.
— Почему ее берете, а меня нет?
— Ее берем для дела, а тебя бережем, потому что дело
опасное. Все. Жалобы в письменном виде по понедельникам.
Мы покинули квартиру и направились к Димкиной машине,
которая по-прежнему была на стоянке. Пашка-подлец держал меня за локоть и то и
дело больно дергал.
— У, гад! — прорычала я, и тут очень знакомый
голос за моей спиной произнес:
— Руки за голову, быстро!
Я ошалело повернулась и увидела мента, то есть Мишу. В руках
у него был пистолет, или как там это называется, а выражение лица — очень
решительное.
— Мишенька, — проблеяла я и заревела со страха.
— За мою спину! — скомандовал он мне, а Димке с
Пашкой велел положить руки на крышу машины. — Оружие есть? — спросил
он грозно.
— Спятил, командир? — удивился Пашка. — Я его
с армии в глаза не видел.
— Они меня били, — пожаловалась я и в
доказательство ткнула пальцем себе в глаз. — А оружие есть вот у
этого, — мотнула я головой в сторону Пашки. — Он его, подлец, в
штанине прячет, на щиколотке.
Миша наклонился и стал обыскивать Пашку, а я взяла кирпич,
лежавший рядом с задним колесом соседского «Запорожца», и огрела им Мишу по
голове. Он слабо охнул и упал на асфальт. Димка с Пашкой оттащили мента в
сторону, пистолет сунули в задний карман его штанов, не очень стараясь укрыть
от людских глаз, потом Димка бросился в квартиру за Анькой, а Пашка сел за
руль. Через пять минут Димка с Анькой присоединились к нам, и мы помчались по
проспекту.
— Куда мы теперь? — запричитала я.
— Подальше отсюда, — ответил Пашка, а Димка
сказал:
