Востроглазый задумался, потом взглянул на меня и спросил:
— Ты ведь знаешь адрес этого типа?
— Которого? — не поняла я.
— Сережи.
— Адрес не знаю, но дом и квартиру показать могу. А
что?
— Отлично, — воодушевился Димка. — Поедем
туда. Хоть одна фотография у него в квартире найдется.
Пашка хмыкнул, с озорством подмигнул мне и сказал:
— Поехали.
Через несколько минут мы въезжали во двор Сережиного дома.
— А как мы войдем в квартиру? — додумалась
спросить я.
Пашка презрительно фыркнул, а Димка скроил гнусную рожу.
Мы вошли в подъезд и на лифте поднялись на девятый этаж.
— Стой возле лифта, — приказал мне Пашка.
Димка спустился на один лестничный пролет и замер там, а
Пашка направился к вожделенной двери. Что он там делал, я не видела, но шума
почти не производил, и это радовало.
Я с ужасом прислушивалась к работающему лифту и поглядывала
на двери квартир, расположенные по соседству, обливалась холодным потом,
дрожала и ждала, когда нас всех заберут с поличным.
Тут дверь скрипнула, я вздрогнула, а Пашка исчез в Сережиной
квартире. Через пару минут его голова высунулась из-за двери, он махнул мне
рукой, а я на негнущихся ногах заспешила к нему.
— Нас поймают, — заныла я от порога.
— Я с тобой, — прошипел Пашка. — Заметут за
кражу со взломом, так вместе. Попрошусь в одну камеру с любимой женщиной.
— Идиот, — прошипела я в ответ и решительно
шагнула к книжному шкафу: в наш с Мишей визит именно оттуда он извлек
фотографии. С опозданием я подумала, что неплохо бы было иметь резиновые
перчатки и покосилась на Пашку, он скалил зубы и пританцовывал рядом. Я
вздохнула, полезла в шкаф и извлекла несколько фотографий.
— Он, — радостно заявил Пашка, мельком взглянув на
первую, и даже облизнулся. — Мальчик облезет от счастья. И даст бог,
оставит нас в покое. Если честно, я никогда не хотел узнать его поближе.
С этим я не могла не согласиться и тоже порадовалась. Мы
спешно покинули квартиру, Димка присоединился к нам, спросил:
— Он? — И прямо-таки просиял, когда Пашка ответил:
— Конечно.
— Теперь можно сдавать мента, — усмехнулся
Востроглазый и добавил: — Будем считать, что пока нам везет.
Мы вернулись к Толику. Все пространство перед его домом было
занято машинами. Две «девятки», «Опель» и Димкин «Сааб». Ребята сидели в
машинах, не закрывая дверей, громко переговаривались и вроде бы радовались.
— Ничего не намечается, в смысле пальбы, — заявила
Анька, вышедшая меня проводить. — Димка едет на своей тачке. Она ему милей
родной матери, бережет…
Я кивнула и некстати подумала, как Востроглазый Димка
умудрился получить права, или они ему вовсе без надобности?
Пашка взял меня за руку и повел к Димкиной машине, за рулем
сидел Толик, Димка сел сбоку, а мы устроились сзади. С места тронулись первыми,
за нами гуськом остальные.
Я с любопытством вертела головой, но задавать вопросы не
рискнула. Тут Пашке позвонили по сотовому. Он выслушал сообщение, матюгнулся,
нахмурился, после чего заявил довольно бодро:
— Все нормально. Ворон не ловите, наперед не
лезьте. — И дал отбой.
— Чего там? — проявил любопытство Димка,
поворачиваясь к нам.
— Мент привез братана на улицу Балакирева, частный дом,
стоит на отшибе, вокруг новостройки. Машину бросили возле гастронома в конце
квартала, оба вошли в дом и до сих пор там.
— А чего матюгался?
— Борька говорит, не одни мы мента пасем. Вроде,
ребятишки Мальчика тоже. Ведут себя культурно.
— Может, сделать Мальчику подарок не получится, —
рассудил Димка. — Но все равно выходит, что мы очень старались.
Я внимательно слушала, но мало что понимала.
Где-то через двадцать минут свернули в новый район, ближе к
реке. Дома высились бесконечными рядами, до жути одинаковыми, никакого намека
на зелень вокруг, и это в середине июля.
Проехали еще несколько кварталов, впереди возник пустырь,
покосившийся забор слева укрывал от любопытных глаз будку сторожа с выбитыми
стеклами. На пустыре, как видно, в скором времени должны вырасти еще несколько
многоэтажных монстров, а пока не росла даже крапива.
Мы остановились, и машины за нами тоже.
— На выход, — сказал мне Пашка.
Я покорно покинула салон, он взял меня за локоть и повел к
последней машине. При нашем приближении из нее высыпали трое ребят, остался
только водитель. Пашка сунул меня на заднее сиденье и пояснил:
— Ты должна быть под рукой: вдруг понадобишься. Но я
надеюсь, до этого не дойдет. Так что дыши глубже. Вова, ты все знаешь, —
кивнул он водителю, тот тоже кивнул в ответ, и Пашка отправился к Димкиной
машине, двое ребят с ним, а один сел в «Опель». Машины одна за другой двинули
на пустырь.
А мы свернули в соседний двор, укрылись за какой-то будкой
из красного кирпича и стали ждать. Неизвестно чего. Вова, не глуша мотор,
откинулся на сиденье и вроде бы задремал. Я посидела, поерзала, посмотрела на
соседнюю многоэтажку и спросила:
— Можно я выйду?
— Зачем? — проявил он живой интерес.
— Ну… — Я пожала плечами. — Посмотреть.
— Что? — повернулся он ко мне и даже глаза
вытаращил.
— Что там происходит.
В глазах парня появилось сострадание.
— Деточка, сиди тихо, а еще лучше сделай вид, что
умерла в прошлом месяце.
Я нахмурилась и отвернулась.
Парень хмыкнул, покачал головой и стал пялиться в окно.
Сколько прошло времени, сказать не берусь. Может, полчаса, может, час, а может,
мне только так показалось из-за томительного ожидания и безделья. Наконец из-за
угла возник «Сааб», посигналил, и Вова торопливо поехал ему навстречу. Я опять
пересела и, оказавшись рядом с Пашкой, тревожно спросила:
— Ну, что?
— С Мальчиком порядок. Никаких претензий к тебе, а тем
более к нам. — Он вздохнул и добавил: — А мент, подлюга, все-таки пришил
брата.
— Как это? — не поняла я.
