— Я приеду, — подумав, устало произнес
Витька. — Минут через двадцать.
Павлик хлопнул себя по ляжкам.
— Теперь ясно, почему «Ауди» оставили на
стоянке, — обрадовался он. — Жалко ему тачку было, хорошая тачка,
дорогая…
— Лезь в шкаф, — заявила я.
— В какой? — выкатил глаза Пашка.
— Он один. Между прочим, большой, тебе там будет
удобно. Можешь на чемоданах устроиться.
Я подвела его к «темнушке».
— А не проще ли вызвать милицию? — предложил он.
Меня это, признаться, удивило.
— Вызовем, — заверила я. — Только сначала я
хочу с ним поговорить…
Пашка сурово нахмурился, но в шкаф залез.
Я прикрыла дверцы и подошла к окну. Витька приехал на такси.
Позвонил в дверь. Стоял на пороге и смотрел больными глазами. За эти дни он
сильно постарел и выглядел совершенной развалиной.
Странно, никакой ненависти к нему я не ощутила, скорее
жалость.
— Проходи, — сказала я.
Он вошел, огляделся и сел на кровать, другого места просто
не было. Вздохнул, опять посмотрел на меня, сцепил пальцы замком, руки мелко
дрожали.
— Хочешь чаю? — предложила я.
— А коньяк у тебя есть?
— Не знаю. Сейчас посмотрю.
Коньяк нашелся, я принесла рюмку и протянула Витьке. Он
выпил залпом, вернул рюмку мне и спросил, пряча глаза:
— Чего ты там говорила про вопросы?
Я села на подушки, возле его ног, взяла за руку и тихо
позвала:
— Витя… где Алька? Ее надо похоронить по-человечески.
Нельзя, чтобы она где-то лежала… Ты слышишь меня?
Он закрыл глаза ладонью и заплакал. Горько, вздыхая и
всхлипывая.
— Где она? — повторила я еще тише.
— В лесу, на опушке, возле развилки, рядом с кустом
бузины.. Они там вместе: Алька и Норд… Она мне каждую ночь снится… все опять
точно заново. Я вхожу, и она лежит в постели .. Я ведь уж давно знал и поехал
за ней. Машину спрятал в лесу и пошел… Если бы она стала оправдываться или все
отрицать… а она смеялась. Я не знаю, как… честно, я даже не помню, как все
произошло: я схватил эти колготки, а опомнился, только когда приехал Самохин,
он под окном сигналил. Я испугался и спрятался в кладовке. А потом… я… я
подумал, может, удастся как-то избежать… я был точно в беспамятстве… Появился
Норд, Алька его отпустила, и он где-то носился… я как раз грузил ее в машину. А
он завыл так жутко… ты не понимаешь, ты не можешь понять, что я чувствовал… Не
помню, как доехал до леса. Я даже не думал, что меня может кто-то увидеть.
Вырыл яму и… Они там… я помню место, я покажу.
— Зачем ты хотел убить меня?
— Я боялся. Ты все знаешь. Про эту встречу на даче и
вообще про Алькины дела. Заставишь Самохина идти в милицию, а у меня на время
убийства нет алиби. В общем, когда я узнал, что на фабрику ездила ты, а не
Алька, очень обрадовался. Выходило, что в то время, на которое у меня нет
алиби, Алька была еще жива.
— И «Ауди» со стоянки забрал ты?
— Я, — кивнул он. — Чтобы все решили, что это
сделала Алька.
— А свой «Фольксваген» зачем разбил?
— Я испугался. Ночью кто-то его обыскивал. Я подумал:
ты. А вдруг там осталась кровь или еще что-то, чего я не заметил, ведь Альку я
перевозил на нем. И столкнул машину с обрыва, а в милицию заявил, что угнали.
— На даче одновременно со мной был ты?
— Я. Следил. А когда ты колготки нашла, очень
перепугался. Не мог понять, как я их там оставил… Слушай, я не хотел тебя
убивать, то есть я пытался, но мне совсем этого не хотелось…
— Витька, когда ты включил газ, ты не мог не знать, что
твоя сестра погибнет вместе со мной…
— Я не подумал… я был в таком состоянии, что ничего не
понимал. Когда толкнул тебя там, над обрывом, и когда включал газ, я просто не
понимал… Я так надеялся, что все это как-нибудь прекратится… Если честно, я
рад, что все рассказал тебе. Я рад. Все эти дни я не знал ни минуты покоя… я…
Что это? — вдруг испугался он и кивнул за мою спину, я обернулась и тут же
почувствовала на шее тонкую веревку, охнула, попыталась закричать, но ничего не
вышло. «Вот так Витенька!» — успела подумать я, тут дверь «темнушки» с треском
распахнулась, и появился Пашка.
— Мужик, у нас так не шутят, — рявкнул он и въехал
растерявшемуся Витьке ногой в лицо.
Тот упал на одну из подушек и затих, а я вскочила и
бросилась к телефону звонить в милицию.
К тому моменту, когда они приехали, Витька успел очнуться, вел
себя тихо, сидел на кровати, прикрыв лицо руками, и то ли плакал, то ли просто
вздыхал.
Увидев милиционеров, резко поднялся и сказал:
— Слава богу, все кончилось…
Что ответить на это, я не знала и заревела.
— Пашка, а ты кого больше любишь: меня или алмазы? —
спросила я.
Он приподнялся на локте, заглянул мне в лицо и удивленно
поинтересовался:
— А разве я тебя люблю?
— Да ладно прикидываться, — разозлилась я. Пашка
встал с постели, натянул штаны и закурил, после чего устроился на полу и
уставился на меня. Я презрительно фыркнула и добавила: — Прекрати корчить из
себя крутого. Я прекрасно знаю, что ты мелкий жулик.
— Мент, подлюга, — разозлился Пашка. — Чтоб
его черти слопали…
— Наверное, уже слопали, — подумав, согласилась я.
— Я хотел тебе сказать, — начал Пашка необычайно
серьезно. — После того как ты мне в бане по башке бутылкой съездила, я
Толика отрядил в один дачный поселок, в тот самый, где живет твоя мама.
— И что? — удивился я.
