На землю пришла ночь, будто накрыла ее черным крылом. Игрейнии снилось, что всю округу сковал холод и ее страна погребена под вечным ледником, который медленно, но неуклонно наползает на нее. Ей очень хотелось к солнцу. Оно было где-то недалеко, совсем недалеко, и Игрейния опрометью бежала к нему, чтобы найти прогалину, где живительные лучи пронзили и растопили лед.
Тепло было близко. Надо было только бежать не останавливаясь. С каждым шагом тепло приближалось к ней и, словно одеялом, обволакивало тело. Унялся ветер, отступил холод. Но несмотря на восхитительную ласку светила, Игрейния окунулась в совсем уж непроглядную тьму.
Когда она открыла глаза, стоял предрассветный сумрак.
И она почувствовала рядом с собой мужчину.
Почувствовала, потому что он обнимал ее.
И она с ужасом поняла, что это он был ее ночным светилом и теплом, к которому она так неудержимо стремилась.
Оказывается, Эрик вынул из-под головы накидку, которая до этого служила ему подушкой, и укутал Игрейнию. Его рука обвила ее плечи, тело согревало ее своим теплом.
Игрейния смотрела, как зарождается новый день, и старалась не расплакаться. Она лишь молча прикидывала, как бы отодвинуться хотя бы на дюйм.
– Проснулись? Тогда вставайте. Пора ехать. Игрейнии не пришлось отодвигаться. Нет, шотландец ее не оттолкнул – он сам отстранился, причем с таким видом, словно всю ночь согревал лягушку. А ей пришлось снова повернуться к нему лицом, потому что снова натянулась веревка. И он даже не взглянул на нее – развязал узлы и быстро вскочил на ноги.
– Вставайте! – повторил он и, поскольку Игрейния не торопилась, нагнулся, схватил ее за руку и рванул вверх. – Нам надо к вечеру добраться до Лэнгли.
– Сегодня? – не поверила она. – Но это невозможно! Я ехала из замка до деревни преподобного Падрига больше двух недель.
– Вы путешествовали с двумя стариками, мадам. А у нас хорошие лошади. На таких даже с вами можно сегодня же оказаться в Лэнгли.
«Даже с вами…»
Игрейния посмотрела на его широкую спину и ощутила в груди жаркий всплеск. В ней медленно закипало негодование.
– В самом деле поспешим. Уж лучше провести ночь в подвале, чем такую, как сегодня, рядом с вами.
Она обрадовалась, когда заметила, как напряглась его спина, и, подойдя к берегу умыться, пожалела, что у нее недостает мужества броситься прямо в одежде в бурлящий поток.
Но Игрейния не собиралась больше замерзать. Никогда. Во всяком случае – в его присутствии.
Глава 9
Эрик не помнил, чтобы когда-нибудь так спешил, разве что когда возвращался в замок, где его держали пленником и откуда он торопился вызволить дочь, жену и своих людей.
Но тогда расстояние было намного меньше и он скакал с закаленными воинами, которые привыкли проводить ночи на голой земле, недоедать, недосыпать и целый день сидеть в седле.
Эрик не собирался загонять лошадей до смерти и потому вовремя останавливался на отдых, водил животных на водопой и даже предлагал леди Лэнгли остатки еды из мешка отца Падрига, но потом решил: раз она предпочитает видеть в нем врага, что ж, ее дело. Скоро они окажутся в замке, пленницу станут как следует охранять, и он избавится от нужды неусыпно за ней следить.
Игрейния отказывалась от еды и делала вид, что не обращает на него никакого внимания.
Они оба в одинаковой степени мечтали избавиться друг от друга.
Замок показался в тот самый момент, когда солнце исчезло за горизонтом. В крепости их заметили задолго до того, как путешественники подъехали к воротам.
Они еще были далеко, а массивный подъемный мост уже опустился на ров. Багряные лучи умиравшего дня казались отсветами с неведомой нежно-красной планеты. День выдался ясным, и теперь краски наступавшей ночи подчеркивали суровую красоту замка: во рву поблескивала спешившая соединиться с недалекой речкой вода, стены в сумерках странно мерцали, а на башнях развевались знамена короля Шотландии Роберта Брюса.
Навстречу путешественникам из ворот замка выехали всадники – Питер Макдоналд, Аллан Маклауд, Реймонд Кэмпбелл и преподобный Маккинли.
– Быстро же вы вернулись! – радостно воскликнул Питер, когда две маленькие группы встретились перед крепостными стенами. – Хорошо, что вы с нами. – Он покосился на Игрейнию и добавил: – Добро пожаловать домой, миледи.
Эрик вгляделся в лицо своей спутницы – оно показалось ему бледным и усталым: непривычная белизна на фоне иссиня-черной копны волос. Шотландец отвернулся. Прошлой ночью ему приснилась темная паутина, и он изо всех сил старался из нее выпутаться. Он проснулся и обнаружил, что на лице его покоится прядь ее черных волос. А потом заметил, что его пленница дрожит: после заката солнца в лесу сильно посвежело.
Эрик не хотел, чтобы она скончалась от холода, и согрел ее своей накидкой и своим телом. А когда снова уснул, сон вернулся, и он опять не мог выбраться из иссиня-черной сети. Но сны мимолетны. Кошмар кончился и сменился картинами дорогих воспоминаний: он ощущал рядом милое тепло и аромат любимой женщины, пряди больше не казались опасными, а были золотисто-солнечными. Вот сейчас он откроет глаза, увидит улыбающуюся Марго, и жизнь вновь превратится в бесценный дар…
Он открыл глаза – перед ним раскинулось море тьмы; тепло было всего лишь средством выживания, а красота лежащей рядом женщины – искусом врага. А сама она – всего лишь пешкой в игре, такой же темной, как цвет ее волос.
– Игрейния, – проговорил преподобный Маккинли, – вы, наверное, очень устали. Пойдемте, я провожу вас в ваши покои. – Он осекся, вспомнив, что там обосновался новый хозяин замка, и поправился: – Устрою вас со всеми удобствами.
Игрейния тряхнула черными прядями, и ее фиалковые глаза на секунду задержались на Эрике.
. – Отец Маккинли, вы прекрасно знаете, что я здесь пленница. А пленников содержат в подземелье.
Священник с тревогой посмотрел на шотландца.
– Я уверен, что это не входит в его планы…
– Если ей хочется в подвал, пусть сидит в подвале, – равнодушно отмахнулся Эрик. – Питер, будь добр, проводи леди.
Он пришпорил коня и со всей прытью, на какую был способен его Локи, понесся к подъемному мосту, но, въезжая в ворота, придержал жеребца. Его почтительно встретил юный конюх. Эрик спешился и передал ему поводья.
– Хорошенько накорми его и вычисти. У него был трудный день.
– Слушаюсь, сэр, – ответил юноша.
Оставив коня на его попечение, шотландец направился в главный зал. Там его встретил старый Гарт с инкрустированным подносом, на котором стояли такие же изысканно украшенные кубки.
– Желаете эля, милорд? – произнес он, и его морщинистое лицо осветила улыбка. – Из наших лучших. Так что если вы сомневаетесь, я с удовольствием выпью первым.
