Книга Тобой расцвеченная жизнь, страница 47. Автор книги Евгения Бергер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тобой расцвеченная жизнь»

Cтраница 47

—Она все равно пустует,— отвечает Патрик, не глядя на меня. Понимает, что принял решение, не посоветовавшись со мной… Еще вчера во время свидания в кафе, а теперь, если и сожалеет, отступать уже некуда.

—Надеюсь, вы не против?— спрашивает меня женщина.— Я вовсе не хочу доставлять вам неудобство.

Я вымучиваю полуулыбку.

—Квартирка действительно пустует — почему бы вам в ней не поселиться. Сейчас принесу ключи,— выхожу из комнаты и расслабляю перекошенные мышцы лица. Не думала, что это будет так тяжело… Начинаю копаться в выдвижном ящичке гардероба, когда в коридоре раздаются шаги, и за спиной возникает темная фигура Лукаса Мельбаха. Я даже вздрагиваю от неожиданности…

—Похоже, мы с тобой оба жертвы этого маленького семейного воссоединения,— произносит он, косясь на меня одним глазом.— Товарищи по несчастью, так сказать.— И, забирая из моих рук ключи, заключает: — Пойду занесу наши вещички. Бывай, подруга!

Подруга?! Гляжу ему вслед полными невысказанного удивления глазами. Не уверена, что мы с ним подружимся. Как-то и не особо хочется, если честно.

—Лукас пошел занести вещи,— сообщаю Патрику с Ренатой, возвращаясь в комнату. И добавляю: — Вы меня простите, но мне пора на работу.

—Конечно-конечно,— Рената подскакивает ко мне и пожимает руку,— не стоит из-за нас получать нагоняй на рабочем месте.— И с искренним чувством: — Спасибо за понимание, Ева. Для меня эта так много значит, вы себе и не представляете! Лукас может показаться колючим и не особо приятным в общении, однако все это переходный возраст и злость, в первую очередь, на меня саму и лишь после — на сложившиеся обстоятельства.— Она сглатывает застрявший в горле комок и продолжает: — Его злит, что я оторвала его от друзей и знакомых, лишила привычной среды, заставила переехать сюда… Ну и, сами понимаете, новость об отце не могла не затронуть его. И как первопричина всего: моя болезнь. Он не показывает виду, но внутри у него все кипит, уж я-то знаю своего ребенка. И пока со мной все хорошо,— она снова сглатывает,— пока еще у Лукаса есть время привыкнуть к вам и Патрику до моего возможного печального исхода… я бы хотела помочь ему с этим. Понимаете?

Я, конечно же, киваю, смущенная и сбитая с толку ее искренностью, от которой становится стыдно за самое себя, а в голове только одно: этот колючий подросток останется жить с нами в худшем из вариантов — в случае ее смерти.

Я не уверена, что хочу этого…

Даже больше: уверена, что не хочу.

Если взять в расчет Линуса, то это уже второй ребенок, появившийся в нашей семье до странности неестественным образом…

И в этот момент в комнате фрау Штайн разбивается очередной стакан/тарелка или еще что-то подобное — я вдруг осознаю, что Йоханна все еще не пришла.

—Боюсь, сиделки сегодня не будет,— отвечает Патрик на мой безмолвный вопрос, глядя с уже привычным обреченным выражением на лице.— Она звонила вчера, сказала, что они с мамой не нашли общего языка.

Только не это, кидаю взгляд на часы, буквально разрываясь между необходимостью быть на работе и позаботиться о фрау Штайн одновременно. И тогда Рената предлагает:

—Возможно, я могла бы помочь — все равно мне нечем заняться.

И Патрик кивает:

—Это было бы очень кстати. Спасибо, Рената!— Потом целует меня в щеку и велит идти на работу, ни о чем не переживая. Так я и делаю: подхватываю сумку и бегу к велосипеду. Надеюсь, Клара простит мое маленькое опоздание…


Весь день я только и делаю, что размышляю о новом жизненном витке, нежданно-негаданно свершившемся в наших с Патриком отношениях. Родной сын — это вам не подобранный в подворотне щенок, отмытый и причесанный на собственный лад,— это отдельно взятый индивид с уже устоявшимися принципами и понятиями, каждый из которых может быть противен вашим собственным представлениям о жизни.

Плюс ко всему — его мать. Симпатичная молодая женщина, с которой Патрика связывают прошлые отношения… Юношеские, но все же. Ребенка-то они в любом случае умудрились зачать, а это о многом говорит. По крайней мере, для меня.

О предстоящей операции Ренаты я стараюсь не думать: не могу представить, что она, полная сил и энергии, может однажды умереть. Однажды, если что-то пойдет не так… И пусть предстоящая операция не кажется слишком тяжелой, однако с ее слабым сердцем любой наркоз может оказаться смертельным. Именно этого она и боится больше всего… Именно потому и решилась открыться Патрику.

Клара ни о чем меня не спрашивает — и к счастью — я еще не готова говорить с кем-либо на эту тему. Самой бы свыкнуться с произошедшим…

Возвращаясь домой после работы, вижу Линуса, гоняющего мяч с высоким подростком в черной одежде…

—Ева,— бросается он ко мне с радостным блеском в глазах,— я сегодня «пятерку» получил! Фрау Юнгер сказала, что я решаю лучше всех в классе.

—Умница,— треплю я его по волосам, а сама поглядываю в сторону Лукаса Мельбаха. Тот наблюдает за нами насмешливыми глазами…— Всегда знала, что ты у нас самый умный.— И интересуюсь: — Ты уже ужинал?

Линус мотает головой и, подхватывая с земли мяч, говорит:

—Нет, но я не хочу — мы с Лукасом играем в футбол. У него целая куча призов, он обещал научить меня лучшему удару.

Неловко машу парню рукой, но тот даже не отвечает. Спешу войти в калитку и избавиться от его нервирующего взгляда… Однако в доме я застаю картину не лучше: еще в прихожей слышу приглушенные голоса, доносящиеся с кухни, и, направляясь на их зов, вижу Патрика и Ренату, уютно беседующих за тарелкой спагетти. Перед ними два фужера с вином… не хватает только горящей свечи и более интимной обстановки.

Надеюсь, мое вытянутое лицо было таковым только в моем собственном воображении, потому что при виде этой картины у меня буквально падает сердце… И этого не исправляет ни приветливая улыбка Ренаты, вскочившей поприветствовать меня, ни тарелка с приготовленным ею блюдом, предложенным мне с искренним радушием.

Я ощущаю боль в глубине сердца… как будто бы кто-то колет его острой иглой.

—Уверена, что не голодна?— вопрошает меня женщина в цветастом фартуке. Моем, между прочим.— Я специально приготовила порцию побольше. Подумала, раз уж я все равно толкусь в доме, так уж лучше принесу хоть какую-то пользу. Ты ведь не имеешь ничего против, правда?

Я имею много чего против, однако вслух этого не произношу. У меня такое чувство, словно меня отодвинули, взяли своими наманикюренными ноготками и отодвинули в сторону в моем собственном доме.

В моем ли?

—Как фрау Штайн?— интересуюсь у Патрика. В мнимой надежде, что хоть здесь Ренату Мельбах ждала решительная неудача… Однако Патрик произносит:

—Я звонил в бюро по трудоустройству — у них некого нам предложить. Сама понимаешь,— он смущенно пожимает плечами,— мама распугала всех своим сиделок. Однако,— тут уж я заранее напрягаюсь,— Рената, по-моему, неплохо поладила с мамой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация